Берг (СИ)

Слово своё он сдержал и ночью пришёл в общую спальню. Вэллия сквозь сон слышала, как её муж раздевался и ложился в постель с другой стороны кровати. Маркграф старался быть незаметным, боялся коснуться Вэллии, и резко отдёрнул руку, когда задел её локоть. Когда утром Вэллия проснулась, её мужа уже не было рядом. Она упрямо стискивала зубы, одеваясь, а успокаивала себя, что это от холода.

* * * * *

Вэллия шёпотом заговорила молитву и несколько раз перекрестилась, опустив глаза в каменный пол. Священника не было, он ушёл в алтарь после проведённой службы, ещё не выходил. В бергскую церковь мало приходило людей, только жители замка по воскресеньям, да сельские жители из ближайших сёл. Бывало, отец Валериан проводил службу всего для нескольких человек. Вэллия старалась почаще бывать на службах, приходила к обедне, на вечерю, подолгу молилась после служб. Об этом в замке уже все знали; кто-то считал молодую госпожу благочестивой и богобоязненной, восхищался. Кто-то недоумевал, о чём она молится с такой горячностью, с таким фанатизмом, а были, наверное, и такие, кто задавал себе вопросы: что это за грехи такие замаливает молодая госпожа? Что за вина гложет её душу?

Вэллия ещё три раза перекрестилась и поднялась с колен, обернулась и резко отпрянула: прямо за её спиной вплотную стоял советник её мужа — барон Гердис. Всё это время, пока Вэллия горячо молилась, он стоял возле неё. Она судорожно начала вспоминать, не говорила ли она чего-нибудь вслух. Не дай Бог, если он что-то пронюхает и донесёт…

— Вы так неистово молитесь, может, стоит исповедаться?

— Спасибо, я уже… — Вэллия смущённо опустила взгляд в каменный пол церкви. Сердце в груди учащённо забилось от внезапного страха.

— Что за тайну вы скрываете? — Барон не сводил с её лица чёрных внимательных глаз, будто хотел по нему прочитать все её мысли.

— Я не понимаю, о чём вы говорите… — Вэллия сделала два шага, стремясь обойти советника стороной, но тот поймал её цепкими пальцами за локоть и притянул к себе, зашептал на ухо:

— Я же вижу, я знаю, что вы с отцом что-то затеяли, неспроста маркграфу предлагают руку графской дочери, единственной дочери, тут есть какой-то умысел… Что вы затеваете? Что вы скрыли от нас?.. Говори! — Он тряхнул Вэллию за локоть, шипя через плотно стиснутые зубы, перешёл на "ты". — Что?.. Что вы скрыли?

— Отпустите меня! — Вэллия повысила голос, хотя и сама услышала, как он дрожит от волнения и страха. — Что вы себе позволяете?

— И ты сможешь солгать под стенами храма? — Барон настаивал, и глаза его недобро светились.

— Вот именно, что вы позволяете себе в Божьем храме? Что за нелепые обвинения? Отпустите меня! — Она выдернула руку и сделала шаг в сторону на безопасное расстояние. — Я пожалуюсь, что вы приставали ко мне…

Барон Гердис только криво улыбнулся на её слова, а глазами проводил её до выхода из церкви. Перед тем, как выйти, Вэллия заметила, что к барону подошёл отец Валериан.

"Они все… все здесь за одно… Они помогают друг другу… Они доносят всё друг другу… А я, я ещё сомневалась, исповедоваться ли мне этому священнику… Я одна, одна, и мне не у кого просить совета…"

Она буквально бежала к замку по вытоптанной в снегу дорожке, а от пережитого страха и волнения дыхание её перехватывало. "Это ты… ты во всём виноват…" Она подумала о своём ребёнке — плоде насилия и греха, а теперь ещё и обмана. Это его она скрывала от всех, из-за него она оказалась здесь, это он сломал всю её жизнь. Теперь она боялась собственных мыслей и молитв, боялась каждого пережитого дня, когда обман раскроется, и от стыда она готова будет провалиться сквозь землю. Никто не будет её слушать, никто не пожалеет, и не примет её сторону, все будут проклинать её, смеяться над ней и её отцом, и её глупым мужем.

Господи! Что, что же мне делать?

* * * * *

С этого момента Вэллия заметила, с какой опасной подозрительностью следит за ней барон Гердис при встречах. Каким странно задумчивым был его взгляд, когда он глядел ей в лицо. Вэллия старалась избегать встреч с советником мужа, но дело-то в том, что Ниард ему доверял целиком и полностью и часто встречался с ним по делам и без дел, приглашал его к столу, разговаривал в библиотеке, в кабинете. Каждая встреча с ним была испытанием для Вэллии, каких требовалось усилий, чтобы не сорваться, а ей казалось, что барон Гердис знает о её обмане, поэтому и смотрит таким проницательным взглядом, будто мысли читает.

Она уже не находила покоя ни днём, ни ночью, всюду ей мерещилось лицо злосчастного барона, она вздрагивала от каждого шороха, практически перестала есть и неистово молилась до беспамятства, до бреда, молилась даже во сне. Ей казалось, что если бы в этот момент её постигла смерть, это было бы величайшим избавлением для неё и её измученной души. Но совершить самоубийство она боялась и никогда бы не решилась на это.