Берия. Арестовать в Кремле

21 июня на донесении нашего резидента в Виши Жильбера о том, что командование вермахта закончило переброску своих войск на советскую границу и завтра, 22 июня 1941 года, они внезапно нападут на Советский Союз, Сталин писал: «Эта информация является английской провокацией. Разузнайте, кто автор этой провокации, и накажите его».

В ночь на 21 июня я работал над докладной запиской наркома Сталину. Дважды он поправлял ее, сердился и ворчал, пока наконец не отдал машинистке:

«21 июня 1941 года…Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня «дезой» о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что это нападение начнется завтра.

То же радировал и генерал-майор В. Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на свою берлинскую агентуру…

Начальник разведупра, где еще недавно действовала банда Берзина, генерал-майор Ф. И. Голиков жалуется на Деканозова и на своего подполковника Новобранца, который тоже врет, будто Гитлер сосредоточил 150 дивизий против нас на западной границе.

Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 году Гитлер на нас не нападет!»

Я уже не знал, что делать с разбухшей папкой донесений о войне, а они все прибывали и прибывали: от послов, секретарей, агентов, резидентов. Вечером не без боязни перешагнул кабинет наркома.

— Опять вранье принес! — Он зло раскрыл папку, бегло просмотрел информацию, взял авторучку и написал: «В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников «Ястреб», «Кармен», «Алмаз», «Верного» за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль как пособников международных провокаторов, желающих поссорить нас с Германией. Остальных строго предупредить. Л. Берия. 21 июня 1941 года».

Я посмотрел на часы: четверть девятого. Завтра, 22 июня, воскресенье, и я смогу поехать в Серебряный Бор покупаться в Москве-реке, позагорать на ее берегах…»

19

Что же, в конце концов, двигало Сталиным и его окружением в те предгрозовые дни? Сталин не мог не знать взглядов Гитлера на Россию: «Территорию России населяет низкокачественная раса славян, не способных создать собственную государственность, собственную культуру и нуждающихся в руководстве народа с благородной кровью, которая течет в жилах немцев… Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию», — писал Гитлер в «Майн кампф»…

На полях Европы полыхает огненный смерч, а Сталин, Ворошилов, Молотов, Каганович, Берия не разрешают наркомату обороны выдвинуть к приграничным округам армии резерва из Поволжья, с Урала, из центра страны, прикрыть границу дополнительными соединениями пехоты, танков, авиации. Еще в 1939 году Молотов, выступая на сессии Верховного Совета СССР с обоснованием договора о дружбе (?!) с фашистской Германией, заявил: «Идеологию гитлеризма… можно признавать или отрицать. Но любой человек поймет, что идеологию нельзя уничтожить силой… Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за «уничтожение гитлеризма», прикрываемая фальшивым флагом борьбы за «демократию»… Теперь… Германия находится в положении государства, стремящегося к миру, а Англия и Франция… стоят против заключения мира».

Не эта ли и подобные политические ошибки развязали Гитлеру руки для нападения на Францию, Бельгию и другие страны Европы? После подписания Советским Союзом договора с Германией о ненападении в 1939 году Сталин усиленно насаждал мнение об «отодвигании войны» на несколько лет. «Дружба народов Германии и Советского Союза, — заявил он, — скрепленная кровью, имеет все основания быть длинной и прочной».

А что говорил в это время Гитлер? В ноябре 1939 года, т. е. спустя месяц после выступления Молотова на сессии Верховного Совета о миролюбии Германии, Гитлер перед военным руководством сказал, что Советский Союз значительно ослаблен внутренними процессами, что русские вооруженные силы имеют в настоящее время низкую боеспособность. «Мы сможем, — уверенно заявил Гитлер, — выступить против России лишь после того, как освободимся на западе». Этот договор позволил Гитлеру избежать войны на два фронта: против Франции и Англии — с одной стороны, и против СССР — с другой. Тезис Сталина — Молотова о том, что договор с Германией 1939 года отсрочил нападение на СССР, весьма сомнителен. В 1940 году Гитлер сосредоточил на Западном фронте (т. е. против Франции и Англии) свои основные силы: 136 дивизий, оставив против нас лишь 10. Ошибки в политике привели к серьезным просчетам в военной стратегии.

Спустя месяц после заключения договора с Германией в Бресте 22 сентября 1939 года состоялся совместный военный парад вермахта и Красной Армии. Принимали парад генерал Гудериан и комбриг Кривошеин.