Берия. Арестовать в Кремле

Вот как описывает Р. Медведев события тех дней: «День похорон Сталина 9 марта совпал с днем рождения Молотова. Спускаясь с трибуны Мавзолея, Хрущев и Маленков все же поздравили его с днем рождения и спросили, что бы он хотел получить в подарок? «Верните Полину», — сухо сказал Молотов и прошел мимо. Просьбу немедленно передали Берия. Последний, впрочем, и сам понимал, что неразумно держать жену Молотова в заключении… В январе 1953 года она была включена в число участников «сионистского заговора» вместе с группой еврейских врачей и уже покойным к тому времени Михоэлсом. Ее начали допрашивать с применением пыток. Допросы прекратились только 1 или 2 марта. А 9 или 10 марта ее вызвали в кабинет Берия. Она не знала о смерти Сталина и готовилась к худшему. Но Берия неожиданно вышел из-за стола, обнял свою гостью и воскликнул: «Полина! Ты — честная коммунистка!» Жемчужина упала на пол, потеряв сознание. Но ее быстро привели в чувство, дали немного отдохнуть и переодеться и отвезли на дачу к Молотову — весьма необычный подарок к уже прошедшему дню рождения».

Разработанная Берия интрига достигла цели: Сталин поверил «признаниям», протоколам допросов и желчно возненавидел Молотова и Микояна. Позже, на XIX съезде, а точнее, на первом после съезда Пленуме он с гневом обрушился на Молотова и Микояна, обвинив их в предательстве марксизма, отходе от линии партии, подозревая их в ведении «нечестной политической игры», вспоминая их промахи в работе.

Сталин окончательно утвердился в своей недавно обуявшей его мысли: убрать старую партийную гвардию (Ворошилов, Андреев, Молотов, Микоян) руками Берия, а потом, как это делалось не раз, убрать и Лаврентия… Сталин стал мрачно-молчаливым, ненавидя свое окружение все больше и больше; он все чаще видел среди окружавших его лиц врагов — друзей же у него никогда не было…

С приходом нового министра госбезопасности С. Игнатьева влияние Берия на это ведомство значительно уменьшилось: Сталин во многом не доверял моему шефу, но прилюдно Лаврентий Павлович старался занять место рядом со своим другом Маленковым. Игнатьев, видимо, получил инструкции Сталина и даже заседания коллегии МГБ проводил без приглашения Берия. Я видел однажды, как шеф, узнав о начале заседания коллегии, со всей силой бросил трубку «кремлевки» на рычаги телефонного аппарата.

Все чаще и чаще Молотов, Ворошилов, а теперь и Лаврентий Павлович не приглашались на совещания к Сталину. Поговаривали, что их дни сочтены, и я уже подумывал о том, как сложится моя судьба, если шеф окажется не у дел. Меня все чаще охватывал страх.

Нервозность Лаврентия Павловича проявлялась во всем и ежедневно: он чаще кричал при разговорах, раздражался по каждой мелочи. Особенно накалилась обстановка после «мингрельского дела».

XIV съезд Компартии Грузии (январь 1949 г.) прошел под сильным воздействием Берия; его хвалили почти все выступающие, ставили в одну строку с «отцом народов». При выборах ЦК Берия единогласно избирается почетным членом, а у Сталина дела хуже — многие воздержались. «Правда» сообщила о том, что членом ЦК КП Азербайджана И. В. Сталин избран единогласно, второе же сообщение — о съезде КП Грузии — существенно отличалось от первого: членами ЦК КП Грузии избраны И. В. Сталин и Л. П. Берия. Но без «единогласно».

Вождь, разумеется, все это знал. Знал и другое: Берия «насытил» земляками-мингрелами подавляющее большинство руководящих постов партии Грузии. Он не был сторонником быстрых, крутых мер; он, подобно хищнику, выжидал, когда для удара созреет обстановка…

Для расследования в Грузию в ноябре 1951 года направляется С. Д. Игнатьев с большой группой работников МГБ с чрезвычайными полномочиями по ликвидации «буржуазно-националистического центра». Были арестованы почти все секретари обкомов, горкомов, райкомов, члены Президиума Верховного Совета Грузии, многие министры, писатели, главы правительства и Верховного Совета. Из 11 членов бюро арестовано 7. Все ставленники Берия оказались в тюрьме. Сотни, тысячи людей были репрессированы, многие расстреляны. Берия окончательно убедился, что Сталин вскоре расправится с ним.

Через год после «чистки» XV съезд Компартии Грузии осудил бывший ЦК, секретарей. На этот раз товарищ Сталин был избран в состав ЦК КП Грузии единогласно при долго несмолкающей овации…

В те дни я редко входил в кабинет шефа: он вздрагивал при каждом звонке «кремлевки», при каждом стуке в дверь. Не раз видел на столе прикрытый им газетами пистолет… Тени Ягоды и Ежова преследовали шефа все чаще и чаще…»

31

Отчетный доклад на XIX съезде партии из-за медленно текущей болезни Сталин сделать не мог и поручил выступить секретарю ЦК Г. Маленкову; доклад об изменениях в Уставе партии Сталин возложил на Н. Хрущева. Сам физически ослабевший генсек выступил с речью после окончания прений и принятия решений; говорил недолго, часто делая длинные паузы, но тем не менее себя похвалил после съезда: «Смотрите, я еще смогу…»