Берия без лжи. Кто должен каяться?

«В письме т. М.Г. Первухина и моем на Ваше имя мы сообщали о состоянии работ по проблеме урана и их колоссальном развитии за границей. В течение последнего месяца я занимался предварительным изучением новых весьма обширных (3000 стр. текста) материалов, касающихся проблемы урана. Это изучение еще раз показало, что вокруг этой проблемы за границей создана невиданная по масштабу в истории мировой науки концентрация научных и инженерно-технических сил, уже добившихся ценнейших результатов. У нас же, несмотря на большой сдвиг в развитии работ по урану в 1943–1944 году, положение дел остается совершенно неудовлетворительным. Особенно неблагополучно обстоит дело с сырьем и вопросами разделения.

Работа Лаборатории № 2 недостаточно обеспечена материально-технической базой. Работы многих смежных организаций не получают нужного развития из-за отсутствия единого руководства и недооценки в этих организациях значения проблемы. Зная Вашу исключительно большую занятость, я все же, ввиду исторического значения проблемы урана, решился побеспокоить Вас и просить Вас дать указания о такой организации работ, которая бы соответствовала возможностям и значению нашего великого государства в мировой культуре».

Хотя бы из этого письма видно, чьим «открытием» был Курчатов и кто реально решал кадровые вопросы. Курчатов обращается не по вопросам разведки, которые и курировал фактически Берия, а по вопросам чисто организаторским.

Так же как и во время проблемы с танками, в вопросе с атомным проектом к Сталину обратились ученые с просьбой доверить эту сферу Берии, и 3 декабря 1944 года Берия стал председателем спецкомитета.

Деятельность «прожженного интригана» вскоре принесла плоды, и проект сдвинулся с места.

Тандем ученых и разведчиков

Результаты, которых добился Молотов в своей деятельности, не удивительны для человека такого уровня, учитывая, с работами какого беспрецедентного масштаба пришлось столкнуться. Для достижения желаемого результата необходимо было смешение работ нескольких отраслей, с первого взгляда даже не связанных друг с другом. Если примем это во внимание, станет ясно, с каким сложным делом пришлось столкнуться Берии.

Проблем было больше, чем можно себе представить. Самая трудная из них – проблема времени. Чисто научный подход только помешал бы решению задачи, и в таком случае благополучный исход настал бы примерно по плану Рузвельта лет через 10–15. За это время преимущество американцев не вызывало бы никаких сомнений, и никто не мог бы помешать осуществлению их атомных планов. Вместо 200 бомб они уже смогли бы сбросить 1000.

Отдельно взятая работа разведчиков также не принесла бы желаемых результатов, поскольку добытая информация требовала тщательного изучения и осуществления, что могли сделать лишь ученые.

Не меньшей проблемой была добыча сырья. В Советском Союзе уран фактически никто не искал, и данное дело также нужно было начинать с нуля.

Все эти отдельно взятые проблемы требовали организации, о чем и просил Курчатов Берию. Как уже отметили, Берия был снят с поста наркома внутренних дел, хотя в его подчинении осталась та часть разведки, которая отвечала за добычу информации по атомной проблеме. Более того, в этой сфере он координировал и работу ГРУ.

Что касается добычи информации, в этом вопросе существенную поддержку оказало благоразумие ученых, занятых в «Манхэттенском проекте», и других ученых за рубежом. Лучше их никто не знал, какое ужасное оружие они создали, и не осознавал, что для спасения, хоть на время, мира от уничтожения необходимо достижение паритета. Они не могли бы помочь, провалив «Манхэттенский проект», но помогли путем передачи атомного секрета противнику.