Берия. Лучший менеджер XX века.

«От рук националистов, злейших врагов украинского народа, погибло на Украине около 30 тысяч партийных работников, органов МВД, солдат и офицеров Советской Армии, партийно-советского и колхозного актива». Это ведь данные уже послевоенные… И они доказывали, что прав Берия: Советская власть в западных областях все еще не имеет прочного статуса, и верный выход один — признать этот факт и использовать по преимуществу не силовые, а политические меры для изменения положения.

О том, как клеветал на ЛП свежеиспеченный «атомный» министр Вячеслав Малышев — ранее фигура в урановой проблеме относительно второстепенная, — я уже писал. Но не менее подло клеветал на Берию его коллега по МВД и

Спецкомитету Авраамий Завенягин, фигура в урановом проекте крупная.

Еще до него Маленков, касаясь «атомной» деятельности ЛП, ни словом не отметил его вклад в успех атомных работ, зато заявил:

«…и здесь он обособился и стал действовать, игнорируя ЦК и правительство в важнейших вопросах работы Центрального Комитета. Так, он без ведома ЦК и правительства принял решение организовать взрыв водородной бомбы. Надо ли говорить о значении этого факта?»

Речь — о нашей первой термоядерной бомбе РДС-6с, которой Маленков публично хвалился через месяц, 5 августа, на внеочередной сессии Верховного Совета СССР. Он тогда сказал: «Американские империалисты пугают нас сверхоружием — водородной бомбой. Но нас не следует пугать, мы не только знаем секрет водородной бомбы, но и создали ее».

Причем испытание состоялось лишь 12 августа 1953 года, и успех автоматически гарантирован не был. То есть Маленков лишний раз подтвердил, что он — в отличие от Берии — был в специфических атомных вопросах дилетантом, которого к информации о них раньше времени подпускать не стоит, пусть даже Маленков к ним формально и допущен. Однако в любом случае Берия был первым заместителем Председателя Совмина СССР, членом Президиума ЦК и единственным из высшего руководства, способным компетентно решать вопросы в ядерной сфере. Так о каком игнорировании ЦК и правительства можно было говорить?

Впрочем, Маленков и Завенягин на пленуме лгали — о подготовке испытания тот же Маленков был давно и прекрасно осведомлен и никаких возражений не высказывал. 8 марта 1952 года Завенягин направил письмо на имя начальника КБ-11 генерала Зернова. Письмо, кроме обычного грифа «Совершенно секретно (Особая папка)», имело также дополнительный гриф «Хранить наравне с шифром. Только лично», и Завенягин писал в нем:

«Во исполнение постановления Совета министров СССР № 827-303сс/оп от 26 февраля 1950 года, предлагаю:

а) к 1 мая 1952 (выделенное подчеркиванием и курсивом вписывалось от руки. — С.К.) года изготовить по

принципу, предложенному т. Сахаровым А.Д., изделие РДС-6с с малой многослойной заправкой на обычном магнии (так в переписке кодировался литий. — С.К.) с добавкой 5 условных единиц иттрия (радиоактивного изотопа водорода — трития. — С.К.) и в июне 1952 года провести испытания этого изделия для проверки и уточнения теоретических и экспериментальных основ РДС-6с…» и т. д.

И уж Маленков-то особо важные постановления Совмина читал, так что испытание РДС-6с сюрпризом для него быть не могло. Завенягин же, повторив обвинение Маленкова, дополнил его:

«Мы подготовили проект решения правительства. Он (Берия. — С.К.)… взял его с собой почитать… Недели через две он приглашает нас и начинает смотреть документ. Прочитал его. Он дома, видимо, прочитал его, начинает исправлять. Доходит до конца. Подпись — Председатель Совета министров Маленков. Зачеркивает это. Говорит — не требуется. И ставит свою подпись». Ну и что?! Берия подписывал иногда постановления и распоряжения Совмина СССР даже при Сталине. И вполне понятно, что теперь ему просто по-человечески могло быть обидно: Маленков к атомным разработкам касательство имел более чем косвенное, а постановление — подписывать ему? Нет уж, дудки!

Хотя, скорее всего, Лаврентий Павлович руководствовался здесь государственными соображениями. Ведь и проект постановления об испытании нашей первой атомной бомбы РДС-1 не был подписан. Сталин посчитал, что делать этого не стоит ввиду возможной неудачи испытаний. А Завенягина несло: