Берия. Лучший менеджер XX века.

«Первое. Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года (если учесть, что саботаж «старых специалистов» после 1930 года пошел «на нет», зато пик дезорганизации экономики, саботажа и вредительства силами именно оппозиции пришелся на 1932–1933 годы, то временные рамки Сталин определил точно. — С.К.). Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей Наркомвнудела. Замом Ежова в Наркомвнуделе можно оставить Агранова.

Второе. Считаем необходимым и срочным делом снять Рыкова по Наркомсвязи и назначить на пост Наркомсвязи Ягоду. Мы думаем, что дело это не нуждается в мотивировке, так как оно и так ясно…

Четвертое. Что касается КПК (Комиссии партийного контроля при ЦК. — С.К.), то Ежова можно оставить по совместительству председателем КПК с тем, чтобы он девять десятых своего времени отдавал Наркомвнуделу, а первым заместителем Ежова по КПК можно было бы выдвинуть Яковлева Якова Аркадьевича.

Пятое. Ежов согласен с нашими предложениями.

Сталин. Жданов.

№ 44 25/IX-36 г.

Шестое. Само собой понятно, что Ежов остается секретарем ЦК».

В тот же день вечером, в половине десятого, Сталин продиктовал в Москву по телефону записку для Ягоды:

«Тов. Ягоде. Наркомсвязь дело важное. Это наркомат оборонный. Я не сомневаюсь, что Вы сумеете этот наркомат поставить на ноги. Очень прошу Вас согласиться на работу Наркомсвязи. Без хорошего наркомата связи мы чувствуем себя, как без рук. Нельзя оставлять Наркомсвязь в ее нынешнем положении. Ее надо срочно поставить на ноги.

И.Сталин».

И шифровка, и записка — чисто внутренние, оперативные документы, не на публику. Тут не было смысла чего-то недоговаривать, наводить тень на ясный день… И поэтому все россказни об отстранении Ягоды и назначении Ежова как акте подготовки пресловутого якобы «большого террора» можно отправить на свалку.

Ягоду тогда отстранили не с целью устранить вообще, а потому что он — как считал Сталин — провалился. Но поскольку Ягода не мог не провалиться, ибо его целью был заговор, то уже через четыре месяца после нового назначения его вывели в резерв, когда подозрения возникли. А 28 марта 1937 года арестовали. 27 апреля был арестован Петерсон, и что-то для Сталина и Ежова стало проясняться, ниточка потянулась…

Ежов, назначенный НКВД 26 сентября 1936 года, виделся хорошей кандидатурой. Он ведь действительно работал неплохо на всех постах, на которых оказывался. А об атмосфере в НКВД сразу после прихода туда Ежова можно судить по тому, что писал о ней Каганович Сталину 12 октября 1936 года:

«…5) У Ежова дела идут хорошо. Взялся он крепко и энергично за выкорчевывание контрреволюционных