Берия. Лучший менеджер XX века

«Если бы следователь принес мне такой протокол допроса одного из свидетелей по делу, то этот следователь вылетел бы из моего кабинета в одночасье (обращаю внимание читателя на чересчур уж энергичный лексикон служителя правосудия. — С.К.). Нахватал каких-то кусков и отрывков, ничего толком не выяснил, контрольных вопросов не поставил…»

Но ведь допрос Саркисова и не был следственным действием! Уже из «протокола» его первого «допроса» и из других показаний Саркисова понятно, почему охранника арестовали. Малообразованный Саркисов идеально подходил для того, чтобы с его привлечением максимально быстро состряпать первичный «компромат» на Берию. Позднее я еще приведу его «откровения», а сейчас вновь сошлюсь на А. Сухомлинова:

«Примерно так же обстоит и дело с болезнью Берия — сифилисом. Документально это не подтверждено. Никаких медицинских документов историй болезни и протоколов допросов медицинских работников нет…»

Но что было до правды секретарю ЦК Шаталину, если Хрущев решил сделать из Берии развратника, точно рассчитав, что это обеспечит нужный ему эффект надежней, чем обвинения Берии в провокаторстве и прочем… Так оно, к слову, и вышло, — когда материалы ЦК о Берии зачитывали позднее на закрытых партийных собраниях, то рядовые партийцы на десятилетия запомнили прежде всего те места, где говорилось о множестве женщин разложившегося «врага народа».

Собственно, по сей день в сознание масс вбивается образ не столько «палача», сколько «сексуального маньяка» Берии.

Прокурор Сухомлинов этой теме посвятил в своей книге целую главу «Половые преступления Берии». Собственно, ему надо было взять второе слово в кавычки, потому что автор книги сам же документально, с правовым анализом доказывает, что преступлений-то не было.

«А женщины были?» — может спросить читатель. Так вот, и женщин не было. И чтобы не возвращаться к этой теме, я кое-что скажу об этом сейчас — до того, как мы перейдем к «следствию» по «делу» Берии.

Тот же Сухомлинов сообщает, что Антонов-Овсеенко пишет о списке более чем двухсот женщин, «представленных судебному присутствию», и иронически прибавляет, что кое-кто повышает это число до семисот (!). При этом фактически по свидетельству А. Сухомлинова, в материалах уголовного дела имеется лишь «список Саркисова». И уже это обстоятельство — вне зависимости от подлинности списка — позволяет отмести как клеветнические все россказни о несчастных школьницах, за которыми охотился Берия на улицах Москвы, высматривая их из «черного ворона». Одно дело вести учет любовниц, и другое — учет жертв насилия. Подобных списков никто не ведет, да еще через телохранителя!

Список же Саркисова не может насчитывать более тридцати девяти женщин, причем знавших, зачем они требуются, то есть уж в этих случаях (даже если бы они были) об изнасилованиях говорить не приходится. В официальном обвинительном заключении, кстати, Берии инкриминировали всего одно изнасилование некой Ляли Дроздовой, причем А. Сухомлинов предметно показывает, что это обвинение против Берии шито не грязно-белыми нитками.

И что занятно! На странице 112 своей книги Сухомлинов же (!) якобы со слов невестки Берии Марфы Пешковой-Берии сообщает, что у Берии был якобы роман с молодой красавицей Лялей Дроздовой, от которой у Берии родилась якобы дочь. Но в явно продиктованном этой Ляле руденковцами «ее» «заявлении» о якобы изнасиловании ее Берией, датированном 11 июля 1953 года (факсимиле на страницах 242–243), о дочери ничего не говорится. Впрочем, на странице 227 книги Сухомлинова сообщается, что когда мать этой Вали-Ляли допросили, то она «сообщила», что «Валентина забеременела от Берия, но ее поместили в Кремлевскую больницу, где ей сделали аборт». Смотришь на все это и думаешь: «А вычитывал ли сам Сухомлинов свою книгу, после того как ее написал?» Очень уж она, его книга, отличается подобными нестыковками. Да оно и понятно — автору и читательский интерес хотелось вызвать «объективностью» и новизной материала, и от образа «монстра» Берии далеко отходить не хотелось. А задача и капитал приобрести, и невинность соблюсти — не из легких.