Берия. Лучший менеджер XX века

При всей внешней незамысловатости этот мини-пасквиль сделан вполне профессионально, что и позволяет мне усомниться в его истинно фольклорном происхождении. Однако председатель Маленков фигурировал здесь лишь «для рифмы». В действительности пинки теперь все чаще раздавал «секретарь Хрущев». Но мог он это делать лишь при поддержке «молчаливого» номенклатурного большинства, которому культ Хрущева был во всех отношениях выгоден.

Уже 7 сентября 1953 года очередной пленум ЦК закончился так (цитирую по стенограмме):

«Маленков: Значит, с этим покончили. Повестка исчерпана, но у Президиума ЦК есть одно предложение.

Президиум ЦК предлагает, товарищи, утвердить первым секретарем Центрального Комитета товарища Хрущева. Требуются ли пояснения этого дела?

Голоса: Нет.

Маленков: Нет. Голосуем. Кто за то, чтобы утвердить товарища Хрущева первым секретарем Центрального Комитета партии, прошу поднять руки. Прошу опустить. Возражающих нет?

Голоса: Нет.

Маленков: Значит, работа пленума закончена. Заседание объявляю закрытым».

Все совершилось, как видим, походя… Но отнюдь не походя кем-то подготавливалось! Ведь совершившееся отдавало в руки Хрущева (вот только — Хрущева ли?) всю полноту высшей власти!

Чтобы читатель мог убедиться, что не один автор этой книги смотрит на те события так, как он смотрит, я сошлюсь на оценку историка Юрия Жукова, который заявляет, что избрание Хрущева первым секретарем привело к возвращению к власти наиболее консервативных кругов «широкого руководства» и возвращению им всех отобранных весной 1953 года привилегий. Теперь Секретариат ЦК, пишет Жуков, «мог… позволить себе откровенно некомпетентные, но оказывающиеся решающими суждения по всем без исключения вопросам, например, мнение М. А. Суслова и Н. С. Хрущева о конструктивных (!! — С.К.) недостатках незадолго перед тем созданной картофелесажалки…»

Я лишь уточню, что все это стало результатом устранения волевого компетентного Берии, не терпевшего некомпетентности ни у кого и поэтому хорошо знавшего пределы собственной компетентности. Относительно же компетентный, но относительно и безвольный, Маленков Хрущеву и хрущевцам противостоять не мог. И теперь карьеристы с подхалимами, вкупе с набирающими тайную силу агентами влияния могли беспрепятственно создавать формальный культ личности «дорогому Никите Сергеевичу».

Культ-то они создали.

Личности не было.

Поэтому вокруг этой всесоюзной бездари — как на уровне высшего руководства, так и на уровне руководства пониже — тоже не было личностей (кроме «личностей» темных). «Сдав» в июле 1953 года Берию, своего товарища, об огромных заслугах и огромном масштабе которого они были прекрасно осведомлены, все руководители страны — подчеркну это еще раз — перестали быть личностями. Даже те, кто, в отличие от Хрущева, при Ленине и Сталине ими были.

И только поэтому Хрущев смог провести через три года вторую крупнейшую «знаковую» акцию. Ему казалось при этом, что суть ее в упрочении его положения. Однако фактически она была задумана (не Хрущевым, конечно) как новый важнейший шаг по дискредитации и подготовке краха социализма и СССР. Я имею в виду XX съезд, на котором элита «сдала» уже Сталина.

Ленин в одной из своих работ приводил русскую поговорку: «Первая колом, вторая — соколом, а остальные — мелкими пташечками»… Так оно и вышло! «Сдав» Берию в 1953 году, Молотову, Маленкову, Кагановичу, Ворошилову, Микояну уже проще было сдать и Сталина в 1956 году.

После этого Хрущеву не стоило больших усилий свалить, при помощи загнивающей элиты, их самих. А уж потом в «распыл» пошли такие «мелочи», как ответственность за дело, личная скромность, идеалы, порядочность, забота о стране и ее будущем.

«Партия» партократов никогда не жила подобными «мелочами» уже при Сталине. Да уже и при Ленине. Это обстоятельство хорошо выявилось, между прочим, в поведении членов «партии» партократов летом 1941 года, при эвакуации в глубь страны. Члены партии большевиков шли тогда впереди идущих в атаку, а члены «партии» партократов бежали впереди отходящих в тыл…