Берия. Лучший менеджер XX века

«СНК СССР и ЦК ВКП(б) предупреждают всех работников НКВД и Прокуратуры, что за малейшее нарушение советских законов и директив партии и правительства каждый работник НКВД и Прокуратуры, невзирая на лица, будет привлекаться к суровой судебной ответственности».

Не исключаю, что это не так чтобы широко известное сегодня постановление может кое у кого вызвать шок: «Как, и это — Сталин?! И это — 1938 год?!»

Возражения «демократов» известны: тиран-де Сталин поступил-де как всегда! Вначале санкционировал массовый террор, а когда он был проведен, в очередной раз (как и при коллективизации) выставил себя поборником справедливости. Но пусть мне приведут пример из истории любого народа в любую эпоху, когда тиран публично признал бы ошибки власти! И не просто признал на словах, а инициировал широкий процесс освобождения невинно пострадавших, не убоявшись того, к слову, что эти освобожденные, хлебнув лиха, теперь-то и станут его врагами.

Сталин ведь и своим авторитетом рисковал — должностные-то лица знали, что репрессии не могли быть санкционированы без решения Сталина, а теперь он не только прямо распекал их, но и косвенно признавал свою неправоту.

Мог ли так поступать тиран?

Наконец, если бы Постановление СНК и ЦК было актом «на публику», то можно было бы ограничиться словесами в сочетании с освобождением части осужденных, но сохранить сам репрессивный механизм. А он-то и упразднялся! Тройки ликвидировались на всех уровнях! А Особое совещание при НКВД СССР — это лишь в Москве для особо важных дел государственного значения. И — без права вынесения «расстрельных» приговоров.

Так о каких незаконных и неправедных репрессиях могла идти речь после такого постановления? Какой прокурор поддался бы теперь «давлению» НКВД, не рискуя быть осужденным тройкой, но рискуя попасть под суд за невыполнение строгой партийно-государственной директивы?

Нет, вдумчивый анализ не оставляет камня на камне от попыток «демократов» сделать из большевика Сталина иезуита Лойолу, а из большевика Берии — Малюту Скуратова.

Постановление не публиковалось. Однако уже его широкая адресация — вплоть до «низового» аппарата — заранее программировала широкое ознакомление общественности страны с сутью дела. То есть замолчать и «спустить на тормозах» эту директиву «на местах» не смогли бы. К тому же документ был строго директивным! И вряд ли находилось много желающих рискнуть и пренебречь такой директивой.

Глава 12 НКВД ОБРАЗЦА 1939–1941 ГОДОВ

ВОТ на каком политико-правовом фоне Берия 25 ноября 1938 года стал полноправным наркомом внутренних дел СССР.

Так с чего же он начал? А с того, что уже на следующий день подписал приказ о мерах по выполнению постановления СНК и ЦК от 17 ноября. Новый нарком требовал от подчиненных ему органов НКВД всех уровней немедленного прекращения массовых операций. Запрещалась практика арестов по так называемым «альбомам», «справкам» и «меморандумам». Разъяснялось, что по делам о государственных преступлениях следует составлять мотивированные постановления и т. д.

А с 1 января 1939 года Берия ввел в новую структуру НКВД ранее небывалый элемент — Бюро по приему и рассмотрению жалоб. Оно просуществует год, и это доказывает, что такое бюро было создано для разбора жалоб, касающихся дел именно 1937–1938 годов.

Однако мы что-то давно не вспоминали антибиографа Берии — Антонова-Овсеенко… Что же писал по поводу действий нового наркома внутренних дел СССР он?

А вот что: