Берия, последний рыцарь Сталина

Хрущев. Вот что нужно было этому негодяю. И вот, товарищи, как говорится, капелька по капельке создает потоки. У нас была целая серия наших так называемых друзей – Берия, Ягода, Ежов, Абакумов, – все это ягодки одного поля.

Поэтому надо этот орган иметь. Меч нашего социалистического государства должен быть острым и отточенным. Врагов мы имеем еще много. Мы имеем капиталистические страны сильнейшие и их агентуру внутри страны. Поэтому было бы глубоко неправильным смешивать с грязью этот орган, думать, что он не нужен, так как мы за это можем поплатиться. Но этот меч надо держать острием против врагов и чтобы он не был направлен против своих людей.

Каганович. Чтобы он был в руках партии.

Хрущев. А для этого нужно МВД посадить на свое место. Надо создать хорошие разведывательные и контрразведывательные органы. Хороших, честных большевиков посадить на это дело. И это дело мы двинем. Но МВД будет подконтрольно партии, подконтрольно правительству.

Маленков. Мы 17,5 миллиарда рублей расходуем на Министерство внутренних дел, не считая того, что расходуем на строительство и хозяйство, без строительства и хозяйства.

Хрущев. Георгий Максимилианович подал здесь совершенно правильную реплику.

Товарищи, я человек, как говорится, старого режима. (Смех.) Я в первый раз увидел жандарма, когда мне уже было, наверное, 24 года. На рудниках не было жандармов, полицейский у нас был – казак Клинцов, который ходил и пьянствовал с шахтерами. Возьмите район. Никого, кроме урядника, при старом режиме не было. Теперь у нас в каждом районе начальник МВД да еще оперуполномоченный. Он получает самую высокую ставку, больше секретаря.

С места. В два раза больше, чем секретарь райкома.

Хрущев. Но если ему создали такую сеть, нужно что-то делать. Если сейчас разобрать архив МВД, я убежден, что 80 % населения Советского Союза имеет анкеты МВД, на каждого дело разрабатывается. (Смех.)

Голоса. Правильно.

Хрущев. Конечно, если деньги платят, то нужно что-то делать. А если проступков нет, а начальство спрашивает, ты, сукин сын, работаешь. Если нет, так надо сделать.

Я знаю по Москве, в прошлом году человека осудили на 25 лет, потому что агент сам выдумал дело на этого человека, и его осудили. Вот какое дело.

Надо навести, товарищи, порядок, надо людям дать работу согласно их способностям. И надо людей оставить столько, сколько нужно на этом посту, и таких, которые бы понимали политику партии, строго ее проводили и подчинялись ей.

Голоса. Правильно.

Хрущев. Товарищи, Берия – это вы-то не знаете этого человека, я-то знаю. Вы скажете сейчас, вы ходили, вы ротозеи. Берия не такой человек, его надо хорошо знать и хорошо раскусить.

У меня лично с Берия были разные периоды наших отношений, но самый лучший период у меня с ним отношений такие – не разлей, не растянись – это после смерти товарища Сталина. Если я ему день не позвонил, то он уже звонит и спрашивает, чего не звонишь. Говоришь, что некогда, дела были. «А ты звони».

Я, товарищи, стал думать: что такое, почему такая любовь сразу воспламенилась ко мне, в чем дело? Вроде ничего не изменилось, я таким же остался, каким и был.

А он мне звонит однажды и говорит, а что там Маленков, что там Молотов. Он против каждого бросит яд, хочет, так сказать, как-то указать, что вот ты лучше. Я потом это говорил товарищу Маленкову, товарищу Молотову.

Маленков. Он считал нас простаками, что он держит нас в руках.

Хрущев. Я говорю товарищу Маленкову: слушай, тебе, наверное, против меня, а мне против тебя говорит. Интриган, и главное, что он за дураков считает всех, думает, что он великий разведчик, он все понимает… Думает, что он великий разведчик, он все понимает, а это, мол, вслепую использовать, но не такие простаки оказались, как он думал.

Я, например, такую вещь думаю: он многое в провокационных целях делал. Мы не могли принять решений по сельскому хозяйству при жизни товарища Сталина и не могли принять решений после его смерти. Почему? Берия посеет сомнения, Берия поставит вопрос, и вопрос сейчас же будет снят. Мы все уважаем товарища Сталина, но годы свое берут, и в последнее время товарищ Сталин бумаг не читал, людей не принимал:[113] здоровье слабое, хотя он храбрился, потому что на старости всегда храбрятся. И это, товарищи, ловко использовал прохвост Берия, очень ловко. И он, как провокатор, подскажет товарищу Сталину, что вопрос не подработан. Любой вопрос, как бы он ни подрабатывался хорошо, всегда можно найти доказательства для дальнейшей доработки.

Голоса с мест. Правильно.