Берия, последний рыцарь Сталина

«Налаживая отношения с членами ближайшего сталинского окружения, Берия, конечно, в первую очередь думал об основной фигуре. Симпатии и антипатии Сталина, как известно, не подчинялись логике, но вплоть до конца 30-х годов его отношение к Берии было исключительно благожелательным. Конечно, во многом это определялось на редкость точным поведением Берии. Зная, что явной лести и подхалимажа вождь не любит, Берия демонстрировал умеренную – но, как оказалось, вполне достаточную – степень исполнительности и преданности. Он, в частности, умело использовал для укрепления отношений со Сталиным каждую поездку вождя на отдых на Кавказ или в Крым – то есть, как минимум, раз в году».

Н. Рубин. «Лаврентий Берия. Миф и реальность».

Это классический миф о Берии – впрочем, как и о Сталине. Симпатии и антипатии вождя прекрасно подчинялись логике – просто это была не придворная логика, а несколько иная. Хотя вышеприведенные слова можно сказать о любом человеке, если только он не хамит вышестоящему начальнику в открытую (а если хамит, то его можно объявить борцом за правду, не так ли?).

А что было в реальности? Да ничего особенного. Время от времени Берия сопровождал Сталина во время отдыха, хотя едва ли постоянно – слишком много было дел. Пущенное с легкой руки Светланы Аллилуевой утверждение о том, будто ее мать терпеть не могла Берию, тоже не выдерживает внимательного взгляда, хотя бы по той причине, что Надежда Аллилуева и Берия попросту не были знакомы. И, кстати, ни в одной из апокрифических историй о совместных поездках Сталина и Берии по Кавказу не прослеживается наличие жены, вождь там всегда один. А как же мемуары Светланы? А очень просто: «полив» Берии был частью платы за безбедную жизнь после прихода к власти Хрущева…

Возможно, Берия и был представлен Сталину в качестве начальника ГПУ, но по-настоящему они познакомились уже после того, как он стал Первым в Грузии. Впрочем, к 1936 году знакомство было уже прочным, а ко времени войны превратилось почти что в дружбу. Так, разъезжая в дни обороны Москвы по столице, Сталин мог запросто завернуть к Берии домой попить чайку – об этом Серго знает со слов матери, которой доводилось принимать гостя, ибо отец, естественно, был на работе.

Впрочем, один раз Сталин появился и на грузинской квартире Берии, это было в 1936 году, когда Лаврентий приезжал к матери в Тифлис. И, судя по состоявшемуся разговору, Сталин заехал в первый раз.

Вспоминает Серго Берия:

«Родители еще отдыхали на Черном море, а я вернулся в город, потому что начался учебный год. Неожиданно они тоже возвращаются, и мама устраивает дома невообразимую суматоху. А на второй день к нам приходит Сталин. Увидев маму, он удивленно спросил: “Нино, почему ты здесь, а не в Гагре? Как узнала, что я приеду?” Он был очень недоволен, что отец отозвал маму в связи с его приездом. Когда Иосиф Виссарионович вошел, меня куда-то затолкали, но я не выдержал и вскоре вышел: мне минуло лишь двенадцать, и я не очень разбирался в этикете. Сталин подозвал меня к себе… Ну, я его рассматривал как божество, а он обнял меня и сказал: “Ты такой же большой, как моя Светланка. Я пришлю ее, чтобы вы познакомились”. На этом наш разговор закончился».[15]

После приезда Сталина семья перебралась в новый дом, который Сталин распорядился построить для первых лиц Грузии.

Осмотрев квартиру, вождь сказал Берии: «Живешь скромно. Молодец! Но руководитель республики должен иметь хорошую квартиру», – и дал указание построить отдельный дом.

Что немного странно, учитывая, насколько прост и неприхотлив в быту был сам Сталин. Но тут надо учитывать две вещи. Во-первых, сам вождь до старости жил, по существу, в одной комнате, а остальные помещения дачи-особняка использовались «для представительства» – для встреч и заседаний, которые он далеко не всегда проводил в Кремле.