Берия, последний рыцарь Сталина

Что же касается облетевшей все издания фразы, которая стала даже названием фильма… Как-то раз я провела эксперимент: за столом, в большой компании рассказала эту историю и попросила дать психологическое обоснование: почему сразу после смерти самый близкий к умершему человек, который любил его и почитал, не говоря никому ни слова, выходит из комнаты, вызывает машину и уезжает. Версии были самые разные, но все согласились с той, которую высказала одна из присутствующих женщин: «Может быть, он изо всех сил старается не заплакать?»

Мы пока отметим, никак не комментируя, тот факт, что после смерти Сталина вопрос о власти решился мгновенно. Новые назначения разыграли как по нотам – и когда только успели все обсудить и обо всем договориться?

5 марта в 20.00 открылось совместное заседание пленума ЦК КПСС, Совета Министров и Президиума Верховного Совета. За какие-то сорок минут были проведены основные назначения. Берия выдвинул Маленкова на пост председателя Совета Министров, тот немедленно огласил список своих первых заместителей – Берия, Молотов, Булганин, Каганович. Кроме того, Берия снова встал во главе МВД, теперь вновь объединенного с МГБ в одно ведомство.

На все про все ему было отпущено судьбой сто двенадцать дней. Есть такое понятие: «сто дней» государственного деятеля – это срок, за который он должен предъявить государству свои намерения и возможности. Не более того, ибо иного за сто дней не успеть.

Итак, что же сделал Берия за свои сто дней?

Вторая бериевская реабилитация

В третий раз за свою жизнь Берия оказался в МВД. Теперь он вел себя там как хозяин, точно зная, чего искать и за что браться. Уже 13 марта создается следственная группа по пересмотру дел: по «делу врачей», по делу арестованных бывших сотрудников МГБ, которых обвинили в создании сионистской организации, по делу бывших работников управления военного министерства СССР, обвиненных во вредительстве, по «мингрелскому делу». Руководство работой групп было возложено на Круглова, Кобулова и Гоглидзе. Дела должны были быть пересмотрены в двухнедельный срок.

В тот же день появился приказ о создании комиссии по рассмотрению дел о выселении граждан из Грузии, произведенном МГБ Грузии (забегая вперед, скажу, что именно МВД Грузии снабдило следствие по «делу Берия» крайне сомнительными документами о его причастности к репрессиям). 18 марта – еще один пересмотр дела, на сей раз «дела об авиапроме», по которому в 1946 году контрразведкой СМЕРШ были арестованы нарком авиационной промышленности Шахурин, командующий ВВС маршал Новиков и многие другие. И снова срок – двенадцать дней.

Первые результаты последовали 3 апреля, когда, с подачи Берии, появилось постановление Президиума ЦК о фальсификации «дела врачей» и реабилитации арестованных, а также о привлечении фальсификаторов к уголовной ответственности. А вот дальше он сделал то, чего ему так и не простили соратники: 4 апреля сообщение МВД об этом было опубликовано в «Правде», а 6 апреля там же появилась передовая статья «Советская социалистическая законность неприкосновенна».

10 апреля последовало постановление «О фальсификации дела в так называемой мингрельской группе». 17 апреля – реабилитация «героев» дела управления военного министерства, 6 июня – отмена приговора по «делу авиапрома».

Еще один приказ датирован 4 апреля. Его хотелось бы привести полностью.

«Министерством внутренних дел установлено, что в следственной работе органов МГБ имели место грубейшие извращения советских законов, аресты невинных советских граждан, разнузданная фальсификация следственных материалов, широкое применение различных способов пыток – жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки, продолжавшееся в отдельных случаях в течение нескольких месяцев, длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодный карцер и др.

По указанию руководства б. Министерства государственной безопасности СССР избиения арестованных проводились в оборудованных для этой цели помещениях в Лефортовской и внутренней тюрьмах и поручались особой группе специально выделенных лиц, из числа тюремных работников, с применением всевозможных орудий пыток.

Такие изуверские “методы допроса” приводили к тому, что многие из невинно арестованных доводились следователями до состояния упадка физических сил, моральной депрессии, а отдельные из них до потери человеческого облика.

Пользуясь таким состоянием арестованных, следователи-фальсификаторы подсовывали им заблаговременно сфабрикованные “признания” об антисоветской и шпионско-террористической работе.

Подобные порочные методы ведения следствия направляли усилия оперативного состава на ложный путь, а внимание органов государственной безопасности отвлекалось от борьбы с действительными врагами советского государства.

ПРИКАЗЫВАЮ: