Берия. Преступления, которых не было

А на самом деле, если вдуматься, то трудно придумать более странное назначение. И если, опять же, вдуматься — то стал ли для Берия переезд в Москву продолжением карьеры?

Почему это назначение — странное? К тому времени Берия — опытный хозяйственник. Он блестяще провел в Грузии экономическую реформу, выведя ее за семь лет из отсталой окраины в число передовых республик. Для Сталина, кто бы что ни говорил, экономика всегда была приоритетным направлением, все остальное — потом. Было бы логично, если бы Берия перевели в Совнарком — для начала министром какой-нибудь важной отрасли, через год-другой зампредом, опыта у него бы хватило, ума — тем более. С опытными и умелыми хозяйственниками было в то время очень плохо, люди, способные организовать производство чего бы то ни было, шли на вес золота, и даже по этой цене их было не найти.

И зампредом он в итоге стал, но через какое министерство?

Берия вдруг ставят на работу, которую он давно оставил и которую давным-давно перерос — в НКВД. Что за странное, варварское обращение с кадрами? Берия в НКВД — да это все равно что микроскопом гвозди забивать! Что, никого больше не было?

Не зря, ох, не зря почти во всех книгах про Берия обходится молчанием его работа в Грузии на посту Первого. Потому что, если не обойти эту тему, если не сделать из него обычного партийного аппаратчика, интригана и карьериста, то сразу становится ясно, что превосходный кадровик Сталин на этот раз поступил как плохой кадровик. Или же… или же мы чего-то не знаем.

И еще один вопрос обходится молчанием всегда и везде: во главе чего Сталин поставил Берия в 1938 году?

Метаморфоза «меча революции»

С руководителями ВЧК — ОГПУ не везло с самого начала Ее создатель и первый председатель Феликс Дзержинский был очень сильным и волевым человеком и вроде бы хорошим организатором. Но он взвалил на себя огромную массу работы (по количеству постов его едва ли можно было с кем-нибудь сравнить) и оставил ВЧК на попечение своих заместителей. Его преемник, Рудольф Менжинский, был тяжело болен и работал, практически не покидая кабинета, да и там почти все время лежал. На то, чтобы в полной мере руководить вверенным ему ведомством, у него просто не хватало сил. И он, опять же, оставил ОГПУ на попечение заместителей.

Но теперь ситуация была другой. Если при Дзержинском все поползновения замов начать борьбу за власть и влияние внутри органов парализовались одним лишь взглядом «железного Феликса», едва тот появлялся в своем кабинете, то при куда более интеллигентном Менжинском они, еще при жизни шефа, уже затевали борьбу за его место. Их было несколько — но нас в первую очередь интересует тот, кто победил.

Генрих Ягода еще при Дзержинском стал заместителем председателя ОГПУ по административно-хозяйственной части. Он действительно оыл хорошим хозяйственником и организатором. При нем тюрьмы и лагеря содержались в образцовом порядке, силами ОГПУ велись стройки союзного значения. Но ведь ЧК не для того создавалась, чтобы строить каналы! А оперативную работу он знал плохо, и в этом поневоле зависел от тех из своих помощников, кто знал ее хорошо. А также нельзя сказать, чтобы он был сильной и крупной личностью, а это тоже важно.

Язвительный Троцкий характеризовал его так: «Ягода был очень точен, чрезмерно почтителен и совершенно безличен. Худой, с землистым цветом лица (он страдал туберкулезом), с коротко подстриженными усиками, он производил впечатление усердного ничтожества».

Еще хуже было то, что Ягода был непомерно самоуверен и тщеславен. Бывший чекист Михаил Шрейдер, работавший в органах с самой гражданской войны, вспоминал…

Впрочем, перед тем, как перейти к тому, что он вспоминал, надо сделать оговорку по поводу специфики использования мемуаров вообще. Дело это крайне сложное, не зря существует поговорка: «Врет, как очевидец». Кроме второй задачи — рассказать, как все было, — перед их автором стоит и первая, главная — показать себя в наиболее выгодном свете. Если надо —~ обелить, реабилитировать, представить невинно пострадавшим, изобразить хорошими своих друзей и плохими своих врагов.

Биография автора этих мемуаров такова (она изложена в его собственных воспоминаниях, надо лишь вычленить голые факты): Михаил Шрейдер работал в аппарате ОГПУ. После ссоры с коллегой, по ходу которой он выпустил в него несколько пуль и только чудом не попал, его перевели в МУР. Он оказался в Иванове, потом в Новосибирске, в Алма-Ате (по-видимому, нигде не уживался). Характер имел тот еще — сам вспоминает, как прерывал выступление собственного начальника на собрании ехидными репликами. Затем его арестовали по политическим обвинениям, как водится, били на допросах. После прихода Берия в органы политические обвинения со Шрейдера были сняты, но на свободу его не выпустили. В 1940 году его осудили на 10 лет за какие-то дела, связанные с его службой в милиции. Таковы факты.