Берия. Судьба всесильного наркома

Еще у литературного Берии появляется налет аристократизма, прототипу явно не свойственный. Это подчеркивается и убранством бериевского кабинета в романе: "Небольшой лубянский кабинет, со вкусом отделанный янтарем и розовым деревом". Что не мешает Берии 54-го года приказать пытать академика Сахарова, чтобы разгадать тайну носителя сверхэнергии — голубого сала, чтобы завладеть которым устраивает заговор против Сталина и уничтожает своих соратников Абакумова и Меркулова. Не сомневаюсь, что и настоящий Берия, не колеблясь, приказал бы пытать любого из "атомных" академиков, если бы счел это необходимым для дела. А прикажи Сталин расстрелять того же Сахарова или Курчатова, Лаврентий Павлович и это исполнил бы, не дрогнув. Может, только вначале бы попробовал убедить Кобу, что не стоит так сразу рубить с плеча, еще пригодятся. Абакумова же, как мы убедимся в дальнейшем, Лаврентий Павлович действительно собирался расстрелять, но не успел: самого расстреляли.

В целом же Берия, если попытаться взглянуть на его человеческие качества непредвзято, предстает прежде всего человеком дела. Он ставит перед собой и перед подчиненными конкретные задачи и стремится их разрешить любыми средствами, в том числе и самыми варварскими, путем репрессий и угроз. При этом Лаврентий Павлович относительно равнодушен к жизненным благам, хотя и аскетом, особенно по части прекрасного пола, его не назовешь. Для него важнее — сделанное дело и продвижение к вершинам власти по служебной лестнице. При этом ему свойственна забота о родных, близких и подчиненных, которых он старался не оставлять без внимания и поддержки при любых обстоятельствах. Вот этика любви к дальнему Берии, похоже, не была свойственна. К людям незнакомым можно было применять любые методы. Но без нужды Лаврентий Павлович человека предпочитал не губить — только тогда, когда, как он считал, не оставалось другого выхода.

В большевистском подполье в Закавказье

По всей вероятности, путь Берии в ЧК начался на фронте, где он по-настоящему сблизился с большевиками. В июне 1917 года Лаврентия в качестве техника-практиканта армейской гидротехнической школы направляют в Одессу, а потом на Румынский фронт, где работал в лесном отряде села Негулешты. После развала фронта осенью он вернулся в Баку, где в 1919 году закончил техническое училище. В автобиографии Берия писал: "… Начиная с 1917 года, в Закавказье я вовлекаюсь в общее русло партийно-советской работы, которая перебрасывает меня с места на место, из условий легального существования партии (в 1918 г. в г. Баку) в нелегальные (19 и 20 гг.) и прерывается выездом моим в Грузию". В отряде, по утверждению Берии, он был председателем отрядного комитета и часто бывал в этом качестве на митингах рабочих и солдат в Одессе. На следствии 1953 года даже поступление в гидротехнический отряд Лаврентию Павловичу вменили в вину. Прокурор Р.А. Руденко грозно спросил: "Как могло случиться, что вы, будучи членом партии с марта 1917 года, в июне этого года добровольно вступили практикантом в гидротехническую организацию и выехали в Одессу? Было ли это поступление согласовано вами с партийной организацией?"

Суть обвинения сводилась к следующему: как мог большевик добровольно поступить в военную организацию и отправиться на фронт для участия в "империалистической войне"? Берия пытался оправдаться: "Что я поступил в эту организацию, Цуринов (Цуринов-Аванесов — соученик по техническому училищу, вместе с которым Берия создал ячейку РСДРП(б). — Б. С.) знал, но я ни с кем из партийной организации (очевидно, имеется в виду Бакинская парторганизация. — Б. С.) этого не согласовывал…"

Что ж, нарушение партийной дисциплины Берии инкриминировать можно, хотя, опять-таки, он мог бы мотивировать свой отъезд в армию намерением вести антивоенную агитацию среди солдат и рабочих прифронтовой полосы. Но главным мотивом отъезда, как кажется, явилось желание завершить образование. Чтобы закончить техническое училище, необходимо было пройти производственную практику. Да и заработок техника-практиканта был существенным подспорьем. Правда, и революционную деятельность при этом Берия, судя по всему, не оставлял, будучи избран председателем отрядного комитета.

В начале 1918 года, после развала Румынского фронта, Лаврентий возвратился в Баку. Восемь месяцев, вплоть до сентябрьской оккупации города турецкими войсками, он работал в секретариате Бакинского совета рабочих, солдатских и матросских депутатов. Вместе с турками в город вернулись лидеры азербайджанской социалистической партии "Мусават" — сторонники национальной независимости Азербайджана. При мусаватистском правительстве Берия с октября 1918 до января 1919 года работал конторщиком на заводе "Каспийское товарищество Белый Город". Затем он стал председателем подпольной большевистской ячейки бакинских техников, оставаясь на этом посту вплоть до занятия Баку Красной Армией в апреле 1920 года.