Читаем Берия. Судьба всесильного наркома полностью

Этой же политикой стойкости и выдержки нужно руководствоваться нам в своей работе на предстоящей конференции трех министров».

Этой телеграммой четверке давалось понять, что Молотов пока остается в составе коллективного руководства.

Но измышления в иностранной прессе по поводу болезни Сталина продолжались. 10 декабря к Иосифу Виссарионовичу поступило сообщение ТАСС об очередной публикации бульварной газеты «Курьер де Пари», утверждавшей, что «Сталин был жертвой любовной драмы. Известно, что вот уже в течение двух месяцев существует тайна Сталина. По одним сведениям, он якобы умер. Другие сведения касались серьезного внутреннего конфликта. На самом же деле истина неизмеримо более проста. Если верить некоторым русским, недавно прибывшим из Москвы. Сталин оказался просто жертвой любовной драмы. Можно быть полубогом, не переставая при этом оставаться человеком. Сталин имел связь с известной русской артисткой. Его жена во время объяснения с ним в припадке ревности выстрелила в него в упор из револьвера. Тяжело раненного Сталина сначала лечили в величайшей тайне в Москве, а затем, когда его состояние это позволило, перевезли на берег Черного моря, где он сейчас и выздоравливает. Подлинность этого рассказа подтверждается, по-видимому, тем фактом, что цензура сообщений иностранных корреспондентов значительно усилена со времени болезни владыки России».

Сталин понял: игру надо кончать. Он сообщил Трумэну в ответ на его послание, что встретится с госсекретарем Бирнсом во время московской конференции министров иностранных дел в Москве. 18 декабря. Иосиф Виссарионович покинул Сочи.

Своей цели он достиг, хотя и ценой некоторой потери престижа. Выяснилось, что никто из первой команды потенциальных диадохов, составлявших самый высший эшелон власти в годы войны, на роль самостоятельного государственного лидера пока не годится. Сталин рассуждал примерно так. Молотов, из всех членов Политбюро наиболее часто встречающийся с иностранными политиками, склонен к уступкам и, чего доброго, после его, Сталина, смерти может приподнять «железный занавес». Поэтому того влияния, которым Вячеслав Михайлович пользовался в предвоенные и военные годы, он уже не восстановил никогда. Сталин постепенно оттеснял его от реальных рычагов власти, а накануне своей кончины собирался пристегнуть давнего соратника к процессу «врачей-убийц», да не успел. Также близкий к Молотову Микоян навсегда лишился расположения вождя и играл отныне только сугубо второстепенную роль.

Однако и два других члена четверки, Маленков и Берия, показали себя за это время законченными оппортунистами. Сталин опасался, что после его смерти они договорятся с «буржуазным Западом» и не станут хранить идеалов «пролетарской революции» и победы коммунизма во всем мире, Поэтому, хотя вскоре, в марте 46-го, Георгий Максимилианович и Лаврентий Павлович стали полноправными членами Политбюро, но их реальный вес в государстве уменьшился. Маленков был обвинен в халатности в связи с делом авиаторов и отправился в краткосрочную ссылку руководить работой Среднеазиатского бюро ЦК. Берия же вынужден был целиком сосредоточиться на атомном проекте, перестав курировать органы безопасности. МГБ возглавил не близкий к нему Рясной, а сталинский ставленник Абакумов. Иосиф Виссарионович прислушался к мнению зарубежной прессы и обратил свое внимание на «анонима» Жданова. Раз Андрея Александровича на Западе сравнивают с ним, Сталиным, каким он был после смерти Ленина, есть надежда, что Жданов продолжит правильный курс и не капитулирует перед Англией и США. К тому же его сын Юрий женат на дочери Сталина Светлане. Решено! На первый план выходит ленинградская команда во главе со Ждановым, взявшим на себя партию первой скрипки в борьбе с «безродными космополитами».

Между прочим, Лаврентий Павлович тоже имел честолюбивую задумку породниться с вождем. Между Серго Берией и Светланой одно время завязалось что-то вроде романа. Сам Серго вспоминал, как однажды поджарил дочери Сталина пистолет, на что Лаврентий Павлович на него сильно разгневался, памятуя о том, как застрелилась Надежда Аллилуева. То ли из-за этого инцидента, то ли по каким-то иным причинам, но отношения со Светланой у Серго разладились, и она предпочла Юрия Жданова. А Лаврентий Павлович львиную долю своего времени стал уделять созданию советского ядерного и термоядерного оружия.

<p><strong>Атомный меч</strong></p>

Еще в марте 1942 года Берия, основываясь на данных агентуры советской разведки в Англии и США, сообщил о развернувшихся там работах по созданию атомной бомбы. В меморандуме на имя Сталина он писал: «В различных капиталистических странах, параллельно с исследованиями проблем деления атомного ядра в целях получения нового источника энергии, начаты работы по использованию ядерной энергии в военных целях.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное