Берилловая диадема

Мне было ясно, что мысль Холмса уже проникает в тайну берилловой диадемы.

По дороге в Лондон я пытался навести беседу на эту тему, по Холмс всякий раз менял разговор. Наконец, отчаявшись, я прекратил свои попытки.

Еще не было трех часов, когда мы возвратились домой. Холмс поспешил в свою комнату. Спустя несколько минут он появился передо мной в обличье бродяги. В лоснящемся, изрядно потрепанном костюме с поднятым воротником, в стоптанных башмаках, он являл собою великолепный образчик подобного типа людей.

— Я думаю, это необходимо, — сказал он, бросив взгляд в зеркало над камином. — Мне хотелось бы взять и вас с собою, Уотсон, но это невозможно. На верном пути я или нет, но скоро мы узнаем, в чем тут дело. Надеюсь вернуться через несколько часов.

Я только что закончил пить чай, когда он возвратился в превосходном настроении, размахивая каким-то старым ботинком. Он швырнул его в угол и сел за стол.

— Сейчас я отправляюсь дальше.

— Куда же?

— На другой конец Вест-Энда. Возможно, вернусь не скоро. Не ждите меня, если я запоздаю.

— Как успехи?

— Ничего. Пожаловаться не могу. Я был в Стритхэме, но в дом не заходил. Дело довольно интересное, и я распутаю его. Но, простите, сейчас мне некогда. Я еще должен переменить этот костюм на более приличный.

По его поведению я видел, у него есть все основания быть довольным результатами своей работы. Глаза Холмса блестели, на всегда бледных щеках появился слабый румянец. Он ушел в свою комнату, переоделся в обычный костюм и поспешил к выходу. Через несколько мгновений я услышал, как захлопнулась дверь. Холмс снова отправился на «охоту».

Я ждал до полуночи, но, видя, что его все нет и нет, отправился спать. У Холмса, когда он шел по горячим следам, было обыкновение исчезать на долгое время, и меня ничуть не удивило его опоздание.

В котором часу он вернулся, не знаю, но, когда на следующее утро я пришел к завтраку, Холмс сидел за столом с чашкой чаю в одной руке и газетой в другой. Как всегда, он был бодр и подтянут.

— Простите, что я начал завтрак без вас, Ватсон, — сказал он. — Но вспомните, что скоро явится наш клиент.

— Да, уже за девять, — ответил я. — Кажется, я уже слышу звонок.

Это был мистер Холдер, но меня поразила перемена, происшедшая в нем. Его лицо, широкое и массивное, как-то осунулось, виски, казалось, побелели. Он вошел усталой походкой, вялый, и это представляло более тягостное зрелище, чем его бурное отчаяние вчерашним утром. Тяжело опустившись в придвинутое мною кресло, он с горечью проговорил:

— Не знаю, за какие уж грехи судьба так жестоко карает меня. Всего лишь два дня назад я был счастливейшим и беззаботным человеком. А сейчас опозорен и осужден на одинокую старость. Один удар за другим. Моя племянница Мэри покинула меня.

— Покинула вас?

— Да. Ее постель была не смята, комната пуста, а на столе лежала записка. Вчера я сказал ей: выйди она замуж за моего мальчика, и ничего подобного не случилось бы. Я говорил это безо всякой злобы, я был просто убит горем. Вероятно, я поступил необдуманно, Но в письме она ссылается на мои слова. Вот ее письмо.

«Дорогой дядя!

Я знаю, что принесла вам много горя. Если бы я поступила иначе, никогда не произошло бы этого ужасного несчастья. С этой мыслью я никогда уже не смогу быть счастливой под крышей вашего дома. Я покидаю вас навсегда. Не беспокойтесь о моем будущем и, пожалуйста, не ищите меня, потому что это будет бесцельно и может мне только повредить.

Всю жизнь до самой смерти я буду любить вас.

Мэри».

— Что означает это письмо, мистер Холмс? Может быть, это намек на самоубийство?

— Нет, нет, ничего подобного. Возможно, это как раз наилучшее разрешение вопроса. Я уверен, мистер Холдер, что ваши испытания близятся к концу.

— Вы так думаете? Вероятно, вы слышали что-нибудь, мистер Холмс? Может быть, узнали, где бериллы?

— Скажите, не посчитаете вы чрезмерной затратой тысячу фунтов за каждый камень?

— Я заплатил бы и по десять тысяч.

— Это излишне. Трех тысяч фунтов вполне достаточно. И кроме того, я полагаю, некоторое вознаграждение положено мне. Ваша чековая книжка при вас? Вот перо. Пишите чек на четыре тысячи фунтов.

С изумленным лицом банкир выписал чек. Холмс подошел к письменному столу, вынул из него маленький треугольный кусок золота с тремя бериллами и положил на стол.

Мистер Холдер, издав радостный крик, схватил найденное сокровище.

— Вы достали их!.. Я спасен, я спасен! — повторил он задыхаясь. Он весь светился от радости и со счастливой улыбкой прижимал к груди кусок диадемы.

— А ведь за вами числится еще долг, мистер Холдер, — сказал Холмс сурово.

— Долг? — банкир схватил перо. — Назовите любую сумму, и я выплачу ее.