Берёзовая вольница

– При этом надо проговаривать, повторяйте за мной:

Домовой батюшка,

Вернись, прости.

Ждёт тебя угощение доброе

Молочко сладенькое,

Сдоба сытная.

Вернись, прости – Домовой батюшка.

Молоко киснет,

Сдоба сохнет,

Грусть тоска приходит.

Вернись батюшка,

прогони беды, печали.

– Да, сколько раз.

– В одну ночь, один раз.

– А сколько ночей?

– Пока домовой дома не окажется.

– Анечка, а как я пойму, что он дома.

Девушка засмеялась.

– Ни как. Вы его сами должны принести в дом.

– Как? Где я его возьму?

– Он вас позовёт, помочь попросит.

– Он, что человек? Как я его в дом приведу?

Анна снова засмеялась.

– Не переживайте, Домовой может принять любой живой образ. Любой и даже человека. Но, не думаю, скорее всего, это будет животное.

– Но, как я узнаю, что это он?

– Узнаете, не сможете пройти мимо. Как найдёте, сообщите мне. Я скажу, что делать дальше.

И тут Аня замерла на несколько секунд и стала озираться.

– Что то случилось?

– Он не доволен. Ищет вора. Мы ему не всё отдали. Он искал другое.

– Анечка, что теперь будет.

–Вас он не тронет, но будет кому-то очень плохо. Вера Ильинична, дайте мне ещё раз альбом посмотреть. Я, кажется, что то упустила.

Женщина принесла фото альбом. Аня села за стол и стала медленно листать. Девушка не понимала, что ищет, но знала что это в альбоме. Она внимательно вглядывалась в пожелтевшие снимки.

– Вот! – Закричала, аж подпрыгнув Березина, указывая на старое фото.

Вера Ильинична, посмотрела в альбом, но не чего странного не увидела.

– Ну, вот же смотрите,… у вас есть лупа?

– Да сейчас принесу.

Женщина сходила в комнату, принесла лупу и передала Анне.

– Помните, я говорила, что видела женскую руку. Так вот, посмотрите, – девушка поднесла к фото лупу.

На нём была изображена пара, женщина и тот самый высокий худой мужчина, он за плечо обнимал женщину. На его руке, которая лежала на плече у женщины, был большой перстень с камнем.

Аня продолжила.

– Именно этот перстень он ищет. Видите, как он горит на пальце? – Вера Ильинична, конечно, этого не видела и ни чего не понимала. – Этот перстень для него очень важен. Его подарил, человек, спасший вашему предку жизнь. И именно кража этого перстня, так его разозлила. Архипу Богдановичу нужен именно он. И ваш предок не успокоится пока его не найдёт перстень и не накажет вора. Я видела женскую руку с ярко красным маникюром, с толстым золотым браслетом и этим самым перстнем с большим зелёным камнем.

Вера Ильинична, плюхнулась на стул, широко раскрыла глаза.

– Этого не может быть.

– Вы знаете кто это?

– Похоже, это моя золовка. Сестра Игоря. Анечка, как же это. Ведь когда умер их дед, она была совсем ребёнком, ей было лет пятнадцать, шестнадцать

– У вас есть её фото?

– Да сейчас.

Аня, едва взглянув на фотографию золовки, сразу подтвердила.

– Да, она воровка. – Накрыла рукой фотографию, закрыла глаза и почти сразу отвернулась руку. – Кошмар в ней столько злости и жестокости, зависти. Вас и ваших детей она просто ненавидит. Всё несчастья, это она. Долго не могла понять, почему её козни не действуют. Когда поняла, сожгла куклу.

– За, что? Мне казалось, что у нас очень хорошие отношения. Мы дружим, или нет? Но, как перстень, палец? Это же… кошмар…

– Ей понравился камень, он не обычный. Снять его не смогла и отрезала садовыми ножницами. Я это чётко увидела. Вы правы, она была совсем молода.

– Отрезала… у мёртвого? И ни кто не понял?

– Да, услышала от старух, что с помощью плоти и верёвок можно плохое делать. Когда оказалась у гроба одна, отрезала палец. Перстень не хотел сниматься, а камень манил. Получив плоть, заодно вытащила и верёвки, завернули в носовой платок. Руки поправила, в суете ни кто, ни чего не заметил. Да особо ни кто и не смотрел. Ведь его ни кто толком не знал. Скорбела, только его жена.

– Но, что мы ей сделали?

– Ни чего. Просто, вас сильнее любили, вы были красивей и счастливей, больше достаток, ну и так мелочи. Ей так казалось. Если короче, то зависть. Банальная зависть. Она вампир, получает энергию, когда всем плохо, заряжается. А если кому хорошо, ей становится плохо.

– Похоже ты права. – Вера Ильинична, совсем поникла. – Я вспоминаю, когда у нас, что то случилось, Лида всегда была рядом. Сочувствовала, а сама расцветала. И была раздражительна, когда у нас всё налаживалось. Но ладно я, а дети… кошмар.

– Ей сейчас будет плохо, очень плохо. А вам нужна сила воли. Очень много воли. Вы легко поддаётесь её влиянию и ваша золовка, этим пользуется.

– Анечка, я не могу прийти в себя, ладно я, но детей я ей не прощу.