Беркут

Крейсерскую скорость — вернее, ту порнографию, которая ее заменяла — набрали довольно быстро, а минут через двадцать сделали небольшой привал. По моей команде и, как выяснилось, не зря: если «свита» Федосеева прекрасно обошлась бы без всяких остановок, то он сам умудрился сбить ноги новыми ботинками.

Пока исполняющий обязанности штатного целителя принимал меры, мы с Ольгой положили сокола седьмого ранга, «внезапно» упавшего на нас из-под низких облаков, и «щитовики», не успевшие даже квакнуть, пошли красными пятнами. А свободный ближник, заметив, что мы не спешим бежать к тушке, впоровшейся в неподвижный диск и поймавшей два ледяных лезвия, хмуро задал напрашивавшийся вопрос:

— Как я понимаю, Искры зверья и птиц, обитающих в этой части Пятна, вас в принципе не интересуют?

Я отрицательно помотал головой:

— Нет, мы промышляем значительно глубже и, как правило, не тратим время на вырезание «мусорных» Искр. Опять же, эта часть нашего рейда — ни разу не промысел, соответственно, задержек с нашей стороны не будет.

Мужчина поблагодарил за содержательный ответ, посмотрел на останки хищной птицы еще раз, выяснил, какое умение можно приживить, употребив эту Искру, и решил, что метаморфизм клюва и когтей ему не пригодится…

Следующую атаку местного зверья — прыжок либо очень дурной, либо страшно оголодавшей рыси-теневика восьмого ранга на рюкзак замыкающего «щитовика» — тоже остановили мы: моя супруга, согласно нашим внутренним договоренностям, контролировавшая заднюю полусферу, смела хищника с «жертвы» мощнейшей оплеухой, прижала к земле прессом и на пару со Светой продавила слабенькое марево еще до того, как очухались вояки.

— Да уж, с реакцией и рефлексами у вас, определенно, все в порядке… — уважительно хмыкнул старший, а Егор Александрович насмешливо фыркнул:

— Сереж, я же говорил, что эти ребята чувствуют себя в Пятне, как дома!

— Привычка — вторая натура… — развел руками мужчина, вздохнул и счел необходимым объяснить нам суть этого тезиса: — Нас столько лет учили дуть на воду и перепроверять информацию, полученную даже из самых надежных источников, что соответствующая профдеформация перестала отключаться.

— Мы не в обиде… — улыбнулся я, заметил, что Феоктистов поднимается на ноги, выждал еще минуту и дал команду начинать движение…

Следующие часа четыре шли, как по городскому парку — да, прозрения изредка цепляли живность, но либо мелкую, либо травоядную. А в восемь с минутами вечера я остановил группу на небольшой полянке для того, чтобы совместить приятное с полезным, то есть, поужинать и дать оклематься Егору Александровичу. Первые несколько минут провел в напряжении, так как Оля со Светой ушли справлять нужду, а двое из шестерых вояк сделали «стойку». Но, как выяснилось через четверть часа, это включился не интерес вполне понятного плана, а какой-то рефлекс, наработанный за время службы: мужики вслушивались в звуки леса в своем секторе ответственности, чтобы вовремя среагировать на любое изменение обстановки. А ближе к концу трапезы мы, наконец, смогли оценить и боевые навыки этой шестерки: тощая росомаха, привлеченная аппетитными запахами, погибла смертью храбрых уже через две секунды после того, как высунула морду из-за ствола молодого дубка.

Что самое приятное, «поймав» ровно столько попаданий, сколько потребовалось для ее гарантированного убиения, и не более.

«Экономные… — удовлетворенно подумал я, дождался исчезновения воздушного щита, прикрывавшего „особо охраняемое лицо“, покосился на вояк, контролировавших все остальные сектора, и добавил: — А еще достаточно опытные и ни разу не нервные…»

После чего услышал понимающий смешок «Старшего»:

— А вы даже не дернулись.

В этот момент он смотрел на Олю, поэтому на его утверждение ответила она:

— А чего нам дергаться, если эту несчастную зверушку было слышно за километр, а вы, вроде как, не глухие и не девочки-припевочки?

— Ну да: девочками-припевочками нас еще никто не называл…

…Расстояние, которое моя команда пропрыгала бы часов за пятнадцать-семнадцать, объединенная группа пилила аж тридцать восемь с половиной! Да, какая-то часть этого времени была потрачена на схватки со зверьем, обход недостаточно хорошо просохших низин и одного скального выхода, тем не менее, разница в возможностях все равно потрясла. Впрочем, стоило подойти к нужному оврагу, как все «левые» мысли как ветром сдуло. И я, тормознув изрядно задолбавшийся народ на небольшом сравнительно ровном пятачке, заявил, что мы пришли.

Неподъемные рюкзаки, умотавшие вояк значительно сильнее самого марш-броска, шустренько опустились на землю, а Егор Александрович, почти ничего не соображавший от усталости, мгновенно пришел в себя, собрался с силами и подошел ко мне:

— И… где?

Я без лишних слов спустился вниз по склону к нагромождению валунов, которые когда-то сам и скатил с противоположного края оврага, обошел их вокруг, облегченно выдохнул и шагнул к ничем не примечательному камню:

— По моим ощущениям, под ним. Кстати, место не разрыто.