Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле

В 1:00 в Восточном Берлине погасли все уличные фонари, и у полицейских и воинских подразделений было тридцать минут, чтобы в городе, освещенном только лунным светом, организовать вдоль границы живую цепь. Затем у них было еще сто восемьдесят минут на то, чтобы установить по всему городу заградительные барьеры и полностью перекрыть шестьдесят восемь из восьмидесяти одного перекрестка к Западному Берлину. Для осуществления восточногерманской полицией контрольно-пропускного режима оставили всего тринадцать пограничных пунктов.

Точно в 1:30 восточногерманские власти остановили весь общественный транспорт. На станции Фридрихштрассе, главном переходном пункте между Востоком и Западом, пассажирам поездов, прибывших из Западного Берлина, запретили выходить из вагонов. На ключевых переездах группы рабочих приступили к демонтажу железнодорожного полотна. В это же время часть подразделений приступила к установке заграждений из колючей проволоки, и для пресечения беспорядков в помощь сотрудникам станций было направлено восемьсот сотрудников транспортной полиции.

Согласно плану операция должна была закончиться в шесть утра.

13 августа в начале второго ночи по радио было передано официальное заявление, услышанное не только во всех уголках Восточной Германии, но и во всем мире. В нем Ульбрихт возлагал ответственность за свои действия на западногерманское правительство, которое вынашивает «планы гражданской войны», которые воплотят в жизнь «охваченные местью и воинственно настроенные силы». В заявлении говорилось, что закрытие границы предпринято с «единственной целью» – защитить граждан Восточной Германии от «вражеской деятельности реваншистских и милитаристских сил Западной Германии».

С этого момента восточным немцам разрешалось ходить в Западный Берлин только по специальным пропускам, которые выдавались в министерстве внутренних дел. Спустя десять дней жителям Западного Берлина разрешили посещать Восточный Берлин.

Ульбрихт не упустил ни одной детали. Те, кто хорошо знал Ульбрихта, редко видели его таким спокойным и довольным.

Советское посольство, Восточный Берлин

Среда полдень, 9 августа 1961 года

Ульбрихт бесстрастно рассказывал послу Первухину о последних приготовлениях. Товарищ Ульбрихт, с молодости обладавший организаторскими способностями, был в своей стихии. Он говорил, не пользуясь записями, поскольку обладал феноменальной памятью. Несмотря на достаточно большую активность, по его мнению, западные спецслужбы пока ничего не заподозрили и не планировали контрмер. Первухин должен сообщить Хрущеву, сказал Ульбрихт, что операция осуществляется в соответствии с запланированным графиком.

Хрущев был вынужден констатировать, что массовое бегство из Восточной Германии достигло чудовищных размеров: десять тысяч беженцев в неделю, и бывали дни, когда число беженцев достигало двух тысяч человек. Позже советский лидер вспоминал, как он пришел к решению дать согласие на закрытие границы. «ГДР должна была справиться с врагом, который был очень влиятельным в экономическом отношении и потому очень привлекательным для граждан ГДР… Получающаяся в результате утечка рабочих создавала просто катастрофическую ситуацию в ГДР, которая и так страдала от нехватки рабочих рук, не говоря уже о квалифицированной рабочей силе. Если бы это продолжалось и дальше, я не могу сказать, что бы могло произойти».

Хрущев был вынужден выбирать между действием, которое свидетельствовало не в пользу коммунизма, и отказом действовать, что могло привести к утрате советского контроля над Восточной Европой. Он потратил много времени, пытаясь найти выход. Что надо сделать, размышлял советский лидер, чтобы остановить массовое бегство молодых немцев в Западную Германию? Какие следует создать условия, которые позволят государству остановить непрекращающийся поток беженцев?

Он понимал, что критики, «особенно в буржуазном обществе», скажут, что Советский Союз удерживает восточногерманских граждан против их желания. Люди будут говорить, что «врата социалистического рая охраняются вооруженными войсками». После долгих раздумий Хрущев пришел к выводу, что закрытие границы «необходимая, но временная мера». Однако советский лидер был уверен, что этой проблемы вполне могло не быть, если бы Ульбрихт активнее выявлял «духовный и материальный потенциал, накопленный диктатурой пролетариата».

Но это утопия, а Хрущев имел дело с реальным миром. Он понимал, что Восточная Германия, наряду с другими восточноевропейскими сателлитами Советского Союза, должна «когда-нибудь достигнуть уровня духовного и материального развития, при котором будет возможно соперничать с Западом». Он был вынужден честно сказать себе: нет способа достаточно быстро поднять восточногерманскую экономику, остановить поток беженцев и предотвратить крах Восточной Германии перед лицом такого подавляющего материального превосходства Западной Германии.

Удержание – вот единственный выход из создавшегося положения.

Восточный Берлин

Пятница, 11 августа 1961 года