Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле

«Только ненадолго», – равнодушно ответил охранник.

Рос отошел к растущим неподалеку деревьям и сразу наткнулся на двух студентов, скрывавшихся за деревьями, – они тоже надеялись совершить побег. Втроем они рванули в западном направлении, Рос бежал первым. Он перебрался через канаву, пролез под ограждением, но зацепился за колючую проволоку. С помощью подбежавших студентов он отцепился и преодолел препятствие, а потом помог им перебраться. Эти трое, в порванной одежде, с многочисленными порезами, из которых текла кровь, с бешеной скоростью зигзагами бежали на Запад, боясь, что подошедшие сзади охранники откроют стрельбу.

Западноберлинский полицейский встретил их на свободной земле с бутылкой вина и бананами, которые Рос никогда до этого не то что не ел, но даже не видел.

Западноберлинские газеты ежедневно печатали на видном месте под кричащим заголовком подобные душераздирающие истории побегов. В газете, например, был напечатан рассказ о том, как двадцатичетырехлетний водитель на машине скорой помощи под пулеметным обстрелом прорвался через колючую проволоку на Принценштрассе. На фотографии улыбающийся водитель стоял рядом со своей пробитой пулями машиной. Рассказывалось о трех жителях Восточного Берлина, которые на шестисполовинойтонном грузовике попытались прорваться через ограждения на Бушештрассе, но пробили колеса, наехав на колючую проволоку. Остаток пути к свободе они преодолели бегом, уворачиваясь от выстрелов восточноберлинских полицейских. Западноберлинский полицейский с торжествующим видом перебросил их ключи через заграждение сотрудникам народной полиции.

Воскресенье для берлинцев было тем днем, когда вместе собирались члены семьи и друзья, но с закрытием границы берлинцы лишились этой возможности. Телефонная связь была прервана, и жители Западного и Восточного Берлина общались, стоя по обе стороны границы, на перронах и лестницах, многие с новорожденными на руках, чтобы показать их бабушкам и дедушкам, некоторые с плакатами, на которых большими жирными буквами были написаны любовные записки.

То, что казалось странным, быстро стало привычным. Западногерманские невесты и женихи в свадебных нарядах подходили как можно ближе к стене, чтобы их родственники с Востока могли поздравить их, помахав руками. В определенные дни к стене подходили дети, чтобы посмотреть на родителей и бабушек с дедушками, стоявших с другой стороны границы.

Восточногерманская полиция, уставшая от разъяренных жителей Западного Берлина, разгоняла их с помощью брандспойтов и слезоточивого газа у пограничных пунктов в районах Нойкёльн, Кройцберг и Целендорф.

Туристические автобусы знакомили жителей и гостей города с новейшими достопримечательностями: заложенная кирпичами церковь, заблокированный вход на кладбище, печальные люди за колючей проволокой – странные животные в сюрреалистическом зоопарке. Гид в одном из автобусов с туристами из Нидерландов сказал, что несколько человек из Восточного Берлина ночью совершат побег – еще один аспект нового образа жизни берлинцев.

Анклав Штайнштюккен, Западный Берлин

Четверг, 21 сентября 1961 года

Генерал Клей сразу начал действовать, чтобы восточные немцы и Советы узнали о его появлении в Западной Германии.

В течение двух суток с момента приземления в Берлине он внимательнейшим образом изучал ситуацию, в которую попали около ста девяноста жителей Штайнштюккена, в общей сложности порядка сорока двух семей. В силу географических особенностей крошечный анклав западноберлинского района Целендорф – располагавшийся в юго-западном углу американского сектора – был отделен от Западного Берлина участком советской зоны. Единственный доступ – короткая извилистая дорога, которая контролировалась восточногерманской полицией.

В результате закрытия границы 13 августа уединенная деревня стала самым уязвимым местом Западного Берлина и, следовательно, Запада. Восточногерманская полиция окружила Штайнштюккен заграждениями из колючей проволоки, а позже добавила сторожевые башни и нейтральную зону шириной сто метров. Жители Штайнштюккена оказались отрезаны от внешнего мира; люди внутри этого замкнутого сообщества с растущим отчаянием думали о своем будущем.

Восточногерманские власти угрожали штурмом деревни, чтобы вернуть восточного немца, который нашел там убежище, и только тогда он понял, что оказался в ловушке. Ходили упорные слухи, что Ульбрихт заявил, что к концу года, если Запад не выкажет намерения защищать деревню, он заявит на нее права. Восточная Германия уже поступила так с некоторыми подобными частями территории Западного Берлина, но это были хотя бы ненаселенные территории – садовые участки и лесные массивы.