Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле

Тем временем Хрущев сделал еще ряд примирительных жестов. «Правда» и «Известия», как обещалось, напечатали полный текст инаугурационной речи Кеннеди, даже те части, которые не понравились Хрущеву. По распоряжению Хрущева стали меньше глушить радиостанцию «Голос Америки». Хрущев позволил пятистам пожилым людям покинуть Советский Союз, чтобы воссоединиться с семьями в США; он санкционировал повторное открытие еврейского театра и дал добро на создание Института Соединенных Штатов Америки. Он также одобрил новую программу по обмену студентами, распорядился выплатить гонорары американским писателям за самовольно изданные рукописи. Государственные и партийные средства массовой информации сообщали о «больших надеждах» советских людей на улучшение отношений.

Томпсон видел, как радуется Хрущев, что взял на себя инициативу в американо-советских отношениях. Но он не знал, как быстро Кеннеди изменит отношение к примирительным жестам Хрущева, частично из-за неправильного истолкования одной из телеграмм Томпсона.

Это была первая ошибка в период президентства Кеннеди.

Конференц-зал Государственного департамента, Вашингтон, округ Колумбия

Среда, 25 января 1961 года

Президент Соединенных Штатов получил новую информацию из Москвы в тот момент, когда готовился с гордостью объявить на первой пресс-конференции за период своего пятидневного президентства о возвращении на родину американских летчиков. Эта информация заставила его задуматься об истинных мотивах Хрущева. Посол Томпсон, стремившийся быть полезным Кеннеди, в телеграмме, составленной таким образом, чтобы подготовить президента к первой встрече с представителями СМИ, привлек его внимание к подстрекательской речи Хрущева, произнесенной им 6 января. «Я считаю, что все имеющие отношение к советским делам должны внимательно ознакомиться с этой секретной речью, поскольку она соединяет в себе точку зрения Хрущева и как коммуниста, и как пропагандиста. Если рассматривать буквально, заявление Хрущева – это объявление холодной войны, заявленное в более сильных и более явных выражениях, чем прежде».

Что Томпсон не позаботился объяснить Кеннеди и своим начальникам, так это то, что Хрущев не сказал ничего нового. Так называемая секретная речь советского лидера была не более чем запоздалым инструктажем советских идеологов и пропагандистов относительно совещания делегаций 81 коммунистической партии в ноябре прошлого года. За два дня до инаугурации Кеннеди Кремль даже опубликовал сокращенный вариант речи в журнале «Коммунист», но это ускользнуло от внимания Вашингтона. Призыв Хрущева к оружию против США в развивающихся странах был не столько эскалацией холодной войны, как предположил Томпсон, сколько результатом тактического соглашения с китайцами с целью предотвратить разрыв дипломатических отношений. Кеннеди, не имевший полной информации, пришел к выводу, что слова Хрущева означают «изменение в правилах игры». Он решил, что нашел, перефразируя Черчилля [16] , ключ к отгадке внутри хрущевской загадки.

Кеннеди по-своему истолковал слова, что привело к обесцениванию в его глазах всех примирительных жестов Хрущева. Советский лидер лишился доверия молодого президента.

Поначалу Кеннеди положительно отреагировал на предпринятые Хрущевым шаги: прекратил государственный контроль за получаемыми в Америке советскими периодическими изданиями, приветствовал возобновление переговоров по вопросу о гражданской авиации, прерванных в 1960 году, и отменил запрет на импорт советских крабов. Кроме того, Кеннеди приказал генералитету снизить тон и умерить антисоветские выпады в своих речах.

На первых порах президент Кеннеди, основываясь на информации разведки, понял, что Москва не так уж угрожает противнику, как это думал кандидат в президенты Кеннеди. Он понял, насколько ошибочными были его обвинения, что «отставание в ракетной области становится со временем все сильнее» в пользу Москвы.

Ничто не могло изменить мнение Кеннеди, что речь Хрущева была нацелена лично на него и показала истинное лицо советского лидера. Хотя спустя пять дней, 30 января, эта перемена во взглядах прозвучит в его послании «О положении страны» [17] , на пресс-конференции Кеннеди еще не был готов добровольно высказать свое изменившееся мнение о Хрущеве – а его об этом никто не спросил.

В тот день журналисты не ожидали услышать особо сенсационных заявлений, поскольку само по себе было сенсацией то, что впервые в истории первая пресс-конференция новоизбранного президента транслировалась в прямом эфире по телевидению на всю страну. Это был резкий отход от практики Эйзенхауэра записывать пресс-конференции и обнародовать их только после тщательного редактирования.