Берлин 45-го. Сражения в логове зверя

«Сталин вдруг прервал меня и сказал:

– А дела у Жукова идут пока трудно. До сих пор прорывает оборону.

Сказав это, Сталин замолчал. Я тоже молчал и ждал, что будет дальше. Вдруг Сталин спросил:

– Нельзя ли, перебросив подвижные войска Жукова, пустить их через образовавшийся прорыв на участке вашего фронта на Берлин?

Выслушав вопрос Сталина, я доложил свое мнение:

– Товарищ Сталин, это займет много времени и внесет большое замешательство. Перебрасывать в осуществленный нами прорыв танковые войска с 1-го Белорусского фронта нет необходимости. События у нас развиваются благоприятно, сил достаточно, и мы в состоянии повернуть обе наши танковые армии на Берлин.

Сказав это, я уточнил направление, куда будут повернуты танковые армии, и назвал как ориентир Цоссен – городок в двадцати пяти километрах южнее Берлина, известный нам как место пребывания ставки немецко-фашистского генерального штаба.

– Вы по какой карте докладываете? – спросил Сталин.

– По двухсоттысячной.

После короткой паузы, во время которой он, очевидно, искал на карте Цоссен, Сталин ответил:

– Очень хорошо. Вы знаете, что в Цоссене ставка гитлеровского генерального штаба?

– Да, знаю.

– Очень хорошо, – повторил он. – Я согласен. Поверните танковые армии на Берлин.

На этом разговор закончился»[246] .

Сразу хочется отметить несколько несообразностей в этом диалоге. Во-первых, 1-я и 2-я гвардейские танковые армии 1-го Белорусского фронта с первого дня операции были введены в бой, и И.В. Сталин прекрасно это знал. Вывод их из боя потребовал бы дополнительного времени. Марш на юг в полосу 1-го Украинского фронта также означал потерю времени. При этом до Берлина войскам Г.К. Жукова было идти меньше 70 км и они в течение первых двух дней операции все же продвигались вперед, пусть и не с плановыми темпами. Во-вторых, вечером 17 апреля самому Коневу было нечем похвастаться: его войска, несмотря на ввод в бой танковых армий, еще не форсировали Шпрее. Выход на оперативный простор еще только намечался. Поэтому версия Конева о содержании разговора с Верховным представляется не слишком убедительной. Скорее всего, имела место санкция на реализацию «домашних заготовок» командующего 1-го Украинского фронта на фоне относительного неуспеха Жукова на Зееловских высотах.

Командующий 1-м Украинским фронтом И.С.Конев. Апрель 1945 г.

К слову, Конев уверенно говорил о расположении в Цоссене немецкого Генерального штаба, однако он почему-то не сообщил об этом своим подчиненным. Позднее при разборе действий 3-й гвардейской танковой армии в ходе Берлинской операции П.C. Рыбалко сетовал, что: «Мы даже не знали, что в Цоссене находилась Ставка германского Генштаба. Две бригады вошли в Цоссен, и Ставка на их глазах ушла из Цоссена. О Цоссене мы узнали от корреспондентов»[247] .

Получив разрешение Верховного, И.C. Конев сразу же отдал приказ танковым армиям поворачивать на Берлин: