Берлин - 45

Стали подсчитывать, рассчитывать, но хорошего выхода найти не могли: не хватало ни вагонов, ни дорог с достаточной пропускной способностью. Если сажать в поезд по 1500 человек, то потребуется 700 поездов. Но ведь у каждого репатрианта были личные вещи, и мы не могли допустить, чтобы люди лишались своих скромных пожитков. Практически в поезд можно посадить не более тысячи человек с вещами, следовательно, понадобилась бы тысяча поездов.

В те дни мы отправляли на восток два-три поезда с репатриантами в сутки… Почти полтора года пришлось бы некоторым ждать своей очереди. Невесёлая перспектива! К тому же, по имевшимся тогда сведениям, число репатриированных могло возрасти до нескольких миллионов человек.

После неоднократных переговоров члена Военного совета фронта с Москвой решено было часть репатриантов отправлять в СССР пешим порядком. Люди понимали, что иного выхода нет, но каждый стремился попасть в группу, подлежащую перевозке по железной дороге. Поскольку детей до 14-летнего возраста твёрдо решили пешком не посылать, то нередко встречались случаи фиктивного усыновления (удочерения) детей женщинами, не желавшими идти пешком.

Оказалось, что многие женщины, раздобывшие себе обувь после освобождения, обуты в туфли на высоких каблуках, а на них далеко не уйдёшь. Встал ещё один вопрос — о выделении десятков тысяч пар женской обуви на низких каблуках для идущих пешком.

В общем по принятому тогда варианту походным порядком отправилось в Советский Союз 650 тыс. человек».

Это был грандиозный марш!

И снова на тылы легли новые и необычные заботы.

Военными дорожниками было определено пять маршрутных путей в тысячу километров каждый. Дороги разбили «на этапные пункты». На «этапных пунктах» были устроены места для отдыха, душевые и пункты медицинской помощи. Выложены печи для выпечки 8-10 тонн хлеба. Подвезли армейские полевые кухни для приготовления горячей пищи. Однако полевых кухонь не хватало. На трофейных пищу готовили для военнопленных… На красноармейских кормили своих солдат и мирных граждан Берлина. Тогда, чтобы увеличить объёмы готовой пищи, установили огромные котлы, в которых и заваривали кашу на целый этап.

В каждой колонне насчитывалось до пяти тысяч человек. Колонны выступали через сутки одна за другой. Перед выходом получали сухой паёк консервами и хлебом. Среди репатриантов проводились беседы о том, как вести себя в пути. Ведь маршруты лежали через Польшу.

Поляки знали, что мимо их селений пойдут колонны репатриантов в СССР, что они будут нести много личных вещей, что в чемоданах и узлах русские женщины и девушки прячут дорогие платья, чулки, бельё. Поляки выходили к колоннам и предлагали русским в обмен на вещи продукты, а порой и бимбер[154]. За еду отдашь всё. Так постепенно многие трофеи перекочёвывали в польские сундуки.

Нередкими были случаи, когда на родину возвращались целые семьи, которые появились на чужбине. Иногда с малыми детьми.

Автомобильная служба тыла 1-го Белорусского фронта выделила две тысячи автомашин для подвоза продовольствия. На грузовиках перевозились и личные вещи. Их везли к советско-польской границе в сопровождении офицеров тыла и самих репатриантов.

«Продовольственная служба фронта, — писал в заключительных главах мемуаров генерал Н. А. Антипенко, — отправила на этапные пункты 20 тыс. т муки, 6 тыс. т крупы, 2500 т мясных консервов, 1500 т жиров, 1600 т соли, 1300 т сахара, 50 тыс. т картофеля и др. ввиду того, что в пути большое значение имел сухой паёк, фронт выделил 12 млн. банок консервов — пришлось нам со всех складов фронта и армий изъять все консервы до последней банки».

Тыловики от начала и до конца обеспечивали подготовку и саму процедуру подписания акта о полной и безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Генерал-лейтенант Н. А. Антипенко лично отвечал за организационно-хозяйственное обеспечение церемонии. Маршал Жуков лично побеспокоился о том, «чтобы стол для немецких представителей в отведённом для них особняке был накрыт подобающим образом».

Н. А. Антипенко: «Раза два я заходил в домик Кейтеля[155]. Он сидел за столом, накрытым более скромно. За спиной у него и у других немецких представителей стояли английские офицеры. Кейтель держал себя с независимым видом, к пище едва притрагивался. Ему предстояло с минуты на минуту быть вызванным в зал заседаний и там, перед лицом всего мира, подписать документ, который навеки пригвоздит к позорному столбу германских милитаристов, — Акт о безоговорочной капитуляции. Он сидел напыщенный, вытянув шею, с моноклем в глазу.

Наконец, наступил долгожданный час.

За столом официальных представителей стран-победительниц в центре сидел сосредоточенный, суровый Жуков. Бесконечно щёлкали затворы фотоаппаратов и кинокамер. Журналисты и кинооператоры суетились, стремительно ходя по огромному залу, пытаясь взобраться повыше, чтобы лучше запечатлеть событие.