Берлин — Париж: игра на вылет

Что же до „тайны рождения“ франко-русского альянса, тут кубик Рубика сложился. Можно подводить промежуточный баланс. Получается, что повешенные в далеком 1887-м году несостоявшиеся юнцы-цареубийцы, во главе со старшим братом Володи Ульянова и туберкулезником Шевыревым, были лишь жертвенными агнцами. Привели их на заклание польские националисты и парижские пролитиканы, давние покровители мятежных ляхов. И сделано это было виртуозно, приходится признать.

Но только ли их тут заслуга, если всю операцию детально проработал и курировал не кто иной, как шеф заграничной агентуры нашей полиции, ко всему прочему деятельный участник Священной дружины, вхожий к Александровичам, Великим князьям Алексею и Владимиру, равно как и к Николаевичам, без приглашения? Вот это — атас полный…

Кстати, поляков можно понять: русско-германский консенсус ставит жирный крест на их влажных мечтаниях о возрождении Ржечи Посполитой, как самостийной державы. Лишь на пепле большой войны Берлина с Петербургом у панов появляются определенные шансы на государственную реставрацию. Можно понять и французов: союз с Россией спасал их от повторного изнасилования германцами, а дело тогда к этому явно клонилось, кое-кто едва не донылся про „реванш“. Можно понять их банкиров-кукловодов: большая война, это архи большие деньги. Даже пройдоху Рачковского понять можно: получать гешефты с двух сторон в плюс к весьма нехилому жалованию на царевой службе, как оно все по-россеянски, блин! Но столь изуверского и расчетливого цинизма от детушек царя-освободителя, признаюсь честно, — не ожидал. А должен был…

В том, что именно сыновья заказали убийство своего любвеобильного папаши, я не сомневался ни разу: слишком легко, как по маслу, прошло дело у народовольцев „первой волны“. Однако того, что братья Александра III задумают продублировать удачный трюк, чтобы „увалень Сашка“ сотворил то, что им было желательно, а именно — разсобачился с Бисмарком насмерть, аж до готовности воевать, я не проинтуичил.

Другая цена вопроса: там из семьи корона „уплывала“, и „бомбило“ братцев так, что куда там Гамлету с его страстями. А тут они просто крутнули повтор, не доводя до конца. Пуганули брата „Народной волей-2“, и всего-то делов! Денежку Ульянову и Ко на „святое дело освобождения“ передали галлы через друзей — поляков-инсургентов. Рачковский все организовал и провел профессионально. А юные идейные засранцы рады были стараться. Особенно артистично у них получилось в финале пьесы сучить в воздухе ногами.

Сфабриковать постфактум донос Александру, что убийство несговорчивого русского монарха — это, мол, персональный заказ коварных германцев, родичам было раз плюнуть. Кронпринца ли Фридриха и его ненавидящей московитов английской супруги, старого ли интригана Бисмарка, одержимого ли манечкой превентивнго удара по России генерала Вальдерзее с его кучей отморозков-единомышленников из Генштаба, — не принципиально. Тем паче, что канцлер сам тогда играл на повышение ставок в конфликте с Петербургом. Разобиженный на царя за демонстративное сближение с Парижем, Бисмарк раскручивал таможенные склоки. Короче, стрелки на Берлин переводились элементарно.

Но расклада, где автор идеи — французский посол, а инициаторы ее претворения в жизнь — Великие князья, я не сумел просчитать. Как и того, что Владимир Александрович, казавшийся мне недалеким, солдафонистым помещиком-гурмэ, окажется хладнокровным, умным мерзавцем, прекрасно ухватившим глубинную суть зреющего конфликта между стремительно растущей массой крестьянства и стагнирующей властной надстройкой.

Мсье де Лабулэ пишет: „Великий князь Владимир был убежден, что для глубоких реформ в России нет, и в ближайшее время не предвидится, потребного числа пригодных к управлению такими процессами чиновников. Поэтому существует один-единственный способ убрать долее нестерпимый для страны излишек крестьянского сословия: большая война. А таковая возможна против австрийцев, пруссаков и турок. Но Петербург рискнет пойти на нее только в союзе с Парижем, для гарантии успеха“.

Короче, упырь наш оказался с масштабом и размахом. И супруга его стоит…

Вот так, Владимир Ильич. Уж, и не знаю я, каким „иным путем“ ты пойдешь теперь, после изрядной лондонской нахлобучки, однако истинные палачи твоего любимого Саши отныне известны. Но куда важнее вопрос о том, что мне с этим всем делать? Тем паче, что после откровений бывшего французского дипломата в ином свете видится мученическая кончина Императора Александра III, по трагическому незнанию истины повелевшего казнить твоего брата и его товарищей. Знай царь правду, — поехали бы они на ПМЖ в Сибирь, а на их месте под перекладиной в Шлиссельбурге закачались бы совсем иные персонажи. Да и сам он, скорее всего, прожил бы подольше…