Берлин

Оба были одинаково важны, и я научился максимально использовать их при любых обстоятельствах. Я проснулся на рассвете и улыбнулся. Рядом со мной спала Лиза. Как я и ожидал, все эти эмоции привели ее в состояние истощения. Прошло утро, а к нам никто не пришел. Был почти полдень, когда Лиза проснулась. Другой заключенный все еще был на цепи, прямо напротив нас. Он то и дело двигался, но не сказал ни слова. Помимо мягкого доброго утра, Лиза также молчала, и в ее глазах был страх. Время от времени она смотрела на меня, пытаясь пробудить в себе спокойствие и уверенность в себе, но не могла.

Был полдень, а никто не пришел. Я начал надеяться, что что-то пошло не так, но через некоторое время я услышал приближение стражников. Сначала они развязали Лизу, потом меня и голого человечка на другом конце комнаты. Нас подняли по лестнице и вывели на улицу под вечерним солнцем. К нам присоединились полдюжины мужчин, и мы оказались на холмах и, наконец, по лесной тропинке достигли широкой, пологой, безукоризненно ухоженной лужайки. Я увидел группу мужчин, стоящих на вершине склона. Был Дрейссиг в бриджах для верховой езды и Бен Муссаф в своем широком пальто. Позади него стояли трое арабов, у каждого на запястье был золотой орел. Мне стало очень неуютно. Я прекрасно понимал, что нас привезли сюда не для мирного птичьего шоу, и вскоре это стало ясно.

«Мне жаль, что мы заставили вас ждать так долго», - сказал Дрейссиг с садистским лицемерием в улыбке. «Но его превосходительство и я изменили расписание и провели встречу днем, а не сегодня вечером».

«Я думал, ты очень занят пересчетом золота», - ласково ответил я. Дрейссиг снова показал свою злую, но очаровательную улыбку.

«Нет, не будет до сегодняшнего вечера», - сказал он. «Баржи прибыли незадолго до рассвета, и, поскольку разгрузка занимает довольно много времени, мы решили подождать до сегодняшнего вечера, чтобы убедиться, что поток транспорта на реке нас не заметит».

«И я боюсь, что вы этого не увидите», - сказал Бен Муссаф, приказывая одному из сокольников повесить орла на запястье. Этим великолепным охотникам уготован очень интересный эксперимент. Они специально обучены охотиться на людей. Я пробудил интерес к этому виду спорта у господина Дрейссига, и он завоевал мое восхищение своим разнообразием: беркуты, способные выслеживать и уничтожать курьеров и легко убегать от погони. Это фантастическое изобретение. Беркут, как известно, прирожденный охотник и убийца. Он часто нападает на все, что движется, поэтому дело было не в развитии их инстинктов, а в том, чтобы их специализировать.

«Поскольку мы спортсмены, - добавил Дрейссиг, - мы даем всем троим спортивную возможность вновь обрести свободу». Он указал на группу деревьев у подножия зеленого склона, ярдах в пятистах от них. «Если вы доберетесь до тех деревьев живыми, - сказал он, - вы будете освобождены». Я улыбался, как фермер с зубной болью. Я видел как соколов, так и орлов в действии, и знал, какую возможность он нам предоставил. Бен Муссаф поднял руку, орел в капюшоне двинулся и был готов к действию. Маленького, все еще совершенно обнаженного мужчину толкнули вперед. Я увидел жалость и беспокойство в глазах Лизы.

"Давай, свинья!" Дрейссиг закричал и встряхнул маленького обнаженного мужчину. Мужчина оглянулся, его глаза внезапно ожили, и он побежал вниз с отчаянной скоростью.