Берлинская мишень

Она была крупной, пышной, блондинкой и выглядела так, будто должна носить копье в вагнеровской опере. Кроме того, по мнению всех, кого он уже видел, она была единственным путем к Хорсту Винтнеру, человеку, у которого были ответы на все вопросы, гремящие в голове Картера.

«Послушайте, все, что я хочу сделать, фройляйн…»

«Мецгер… Мария Магдалена Мецгер».

«Что ж, фройляйн Мецгер, если бы я мог поговорить с ним несколько минут…»

«Нейн. Сейчас он слишком занят, чтобы встретиться с американским частным детективом. Гутен Таг».

Прежде чем Картер осознал это, она вытолкнула его в холл и захлопнула дверь своего офиса перед его носом.

«Черт побери», - прорычал он и окликнул первого, мимо кого прошел, невысокую брюнетку в огромных очках и нахмурившись, закрывая все лицо. «Фройляйн…»

"Да?"

Она не останавливалась, и Картеру приходилось идти быстро, чтобы не отставать от нее. "Здесь есть телефон?"

"Вы уполномочены?"

"Это не похоже на это".

«Кроме того, на первом этаже у бокового входа есть таксофон».

Она ушла, как и Картер вниз по лестнице.

Он использовал номер горячей линии в офисах AX в Западном Берлине, но когда ответил женский голос, он не запросил шифратор. Он просто гавкнул.

«Это Картер, N3! Достаньте мне Марти Джейкобса… сейчас же!»

Она переехала. Щелчок, щелчок, жужжание, жужжание, и глава AX Berlin оказалась на линии.

«Господи, Ник, ты не зарегистрировался, когда приехал. Я не знал, что ты был в городе».

«Я собирался сделать это позже. Марти, мне нужны действия, и они нужны мне сейчас».

Картер быстро рассказал ему о событиях и о том, что он хотел.

«Я не знаю, Ник - этот парень Винтнер крепкий орешек, старый человек».

«Мне наплевать, если он реинкарнация Адольфа, мне нужна встреча».

«Мне придется позвонить в округ Колумбия, поговорить с самим стариком, чтобы получить такое влияние».

"Сделай это!"

"Хорошо. Почему прикрытие с частным детективом?"

"Две причины. Во-первых, это единственные альтернативные полномочия, которые у меня есть. Во-вторых, пока я не выясню, в чем дело, я сомневаюсь, что старик хочет нас

официально вовлечь ".

«Разумно. Я свяжусь. Это не займет больше часа».

"Сократите это пополам, если можете!"

Картер повесил трубку, вышел на улицу и направился к бару, который он уже заметил. «Скотч, двойной».

Он заплатил за выпивку, когда она пришла, и отнес ее вместе с сдачей в телефон-автомат в углу.

«Клинкком-Шарлоттенбург, добрый день».

«Дайте мне старшую медсестру на Четыре Востока».

"Один момент."

«Четыре Востока. Это сестра Грубер».

«Сестра Грубер, это Ник Картер. Я сопровождал Лизу Беррингтон в больницу и записал ее».

"Да, да, герр Картер".

"Как она?"

«Теперь спит крепко. Мы дали ей еще одно успокоительное».

"Она вообще просыарлась?"

«Только один раз, и, боюсь, она все еще была немного в истерике. Но я уверена, что к завтрашнему дню с ней все будет в порядке, мой герр». Спасибо. Я позвоню еще раз сегодня вечером ".

Он допил скотч и вернулся через улицу в штаб-квартиру SSD. На втором этаже он припарковался на той же жесткой деревянной скамейке, которую уже грел почти два часа.

Двадцать минут спустя фройлейн Мецгер напала на него в коридоре, как танковая дивизия из одной женщины.

"Следуйте за мной!" она хмыкнула, развернулась и попятилась прочь.

«Данке», - ответил Картер с широкой улыбкой, следуя за ней по коридору в кабинет.

Петли задрожали, когда она захлопнула за собой дверь.

Офис был спартанским и серым, почти грязным. На поношенном дубовом столе лежали телефон, миллион несогласованных бумаг и около десятка трубок. Два стула и деревянная картотека несомненной древности составляли остальную часть мебели. Непокрытый паркетный пол был неровным и трещиноватым, а стены были выкрашены в тошнотворно-зеленый цвет десять или два года назад.

В общем, это было очень убого и почему-то, по мнению Картера, совсем не по-немецки.

Картер смотрел на квадратное пятно на стене, где когда-то висели картина или календарь, когда за ним открылась дверь.

"Картер?"

"Да."

«Я Винтнер».

Он был примерно шести футов, на пару дюймов ниже Картера, но вдвое шире и мускулистее. Он был хорошо одет в потрепанный летний костюм, который идеально подходил к его фигуре, но носил его без особого чутья. Он выглядел «полицейским», из тех людей, одежда которых теряет характер и чьи ботинки, хотя и начищенные, никогда не казались такими яркими, как должны быть.

«Я говорю по-немецки, - сказал Картер по-немецки.

«Ни хрена. Я тоже», - ответил Винтнер на английском с нью-йоркским акцентом. «Но в соотношении десять к одному мой английский лучше вашего немецкого. Садитесь».

Картер уселся на стуле с жесткой подошвой и прямой спинкой, а Винтнер сел на потрескавшееся кожаное. Старший инспектор сунул трубку между зубами и поджег её, глядя на Картера через созданную им дымовую завесу.

Его лицо было разбитым. Его нос был сломан и плохо поправлен; на его подбородке был шрам и слабая красная линия у линии роста волос там, где его седые волосы отказывались расти. В общем, это было лицо, видевшее войны.

«У вас хороший английский. Я бы сказал аристократический».

«Принстон, 43 класс».