Берлинская рулетка

Дженни пришла в себя, снова взяла его под руку. Это было как-то странно, напоминало сцену из театра абсурда. Сначала он ощущал неловкость, потом начал привыкать. Все это ему даже нравилось.

Девушка оказалась разговорчивой. Сама она была родом из Лондона, в детстве жила с семьей в бедном районе Ист-Сайд, потом переехала в графство Кент. Из маленького городка до столицы Британии было полчаса езды на поезде.

Незамужняя, училась на инженера в одном из лондонских вузов, перед войной пошла на курсы радистов, потом вступила в вооруженные силы. В боях не участвовала, находилась в штабах, занималась бумажной работой, сейчас трудилась старшим делопроизводителем в канцелярии комендатуры. Работы горы, все шумят, стрекочут печатные машинки.

Что тут правда, а что ложь, Владу было плевать. Он тоже не отличался правдивостью, повествуя о себе. Плел какую-то ахинею про работу в штабе с топографическими картами, про то, как сегодня вечером выехал с шофером по служебной надобности за пределы Берлина. На обратном пути, уже в городе, отказал двигатель. Водитель остался дожидаться помощи, а он напрямую двинулся в нужный район. Потом выяснилось, что заблудился, черт занес его в британский сектор.

– Считайте, вам крупно повезло, Дженни, что я плутал по тому району. Не хочу вас пугать, но вам не поздоровилось бы.

– Я, кажется, начинаю понимать, Владислав, от чего вы меня спасли. – Женщина передернула плечами. – Как вспомню, так мурашки ползут по коже. Вы такой сильный. Вступились за незнакомую женщину. Это так редко случается. Знаете, я очень впечатлена.

– Не смущайте меня, – сказал Градов. – В нашей стране принято защищать слабых и обездоленных. Именно такой вы мне показались. К женщинам, даже незнакомым, у нас очень трепетное отношение. Не такой уж я сильный, Дженнифер, просто эти уголовники оказались слабыми. Наглости много, нападают стаей, а каждый в отдельности – полный ноль и ничтожество. Как вы оказались в том районе? Тоже заблудились?

– Нет. Ничего особенного. Вечером по делам службы находилась на Штокерштрассе, не успела засветло покинуть район, дела задержали, вот и пришлось возвращаться так поздно.

На душе у Влада было странно и непривычно. Эта женщина врала взахлеб, он тоже. Она могла об этом догадываться. Все же они неплохо себя чувствовали вместе. Это было опасно, с этим следовало кончать. В его задачу не входили столь близкие отношения с неприятелем. За такие выкрутасы можно было и под трибунал загреметь.

Дженни тоже не рвалась остаться в одиночестве. Она уже никуда не спешила.

Оборвались мрачные кварталы. Они вышли из переулка на Люберштрассе, освещенную фонарями. Этот район контрразведчик худо-бедно представлял себе. Тут стояли внушительные здания, кварталы контролировали британские военные. По улице еще ходили люди, проехала грузовая машина.

Встреча с патрулем не стала радостным событием, но и хлопот не доставила. Военные в темных куртках и щеголеватых сапожках с завязками смотрели хмуро, как-то недоверчиво. Мол, что за странный тандем?

– Это майор Красной армии, он мне помог, – сказала Дженни, убирая за пазуху свои бумаги. – Он со мной, с ним все в порядке.

Вряд ли в ее документах значилось, что она работает в УСО. У таких персон есть бумаги на все случаи жизни. Как и у советских контрразведчиков.

Влад предъявил офицерскую книжку на имя майора-артиллериста Градова и пропуск для движения по Берлину. Границы в городе оставались размытыми, четкое деление отсутствовало, даже обер-бургомистр на весь Берлин был один. Британские военные бдительно просмотрели бумаги, неохотно вернули, отдали честь.

Градов рассовал документы по карманам, стал вытаскивать папиросы.

Они стояли под фонарем, девушка пристально вглядывалась в его лицо. От нее приятно пахло. Это было более чем странно, Градов давно забыл, что такое женский парфюм. Ольга Ефимовна Догужинская почти не душилась. Девочки из секретариатов и прочих вспомогательных служб тоже этим не баловались.

– Мне кажется, я вас где-то видела, Владислав, – задумчиво пробормотала девушка. – Могу ошибаться или у вас такое лицо.

– Такое лицо, – заявил Градов. – Любой, кто на него смотрит, говорит, что где-то меня видел. Не думаю, Дженни, что мы с вами встречались. Уж я бы вас обязательно запомнил. Вы очень привлекательная женщина.

Видеть майора она могла только в баре, невнятного, прикрытого пивной кружкой. Это неплохо. Значит, эта женщина не знает, кто он такой. Может подозревать, но уверенности у нее нет.

– Мы уже пришли, Дженни?

– Еще пара домов.

Они брели по тротуару. Дженни рассказывала о своих родителях. Мама была ткачихой, отец капитанил на речном пароходике. Брат, сестра, собака, уютный домик на окраине городка. Все как у людей.

О себе майор повествовал односложно. Про родной город врать не стал, про семейное положение тоже. Не было у него никакого положения. Три года на фронте, тяжелые ранения, кочевая жизнь.

– Слушайте, а вам не влетит на службе? – внезапно спросила Дженни. – Я вам все зубы заговорила, на целый час отвлекла.