Берлинская рулетка

– Хорошо, я пойду с вами.

Группа из пяти человек пересекла пустое пространство, заросшее травой, вошла в лес. Кладбище начиналось практически сразу. Расступились деревья, обрисовалась дорожка, вымощенная камнем. Она заросла сорняками.

Деревья вокруг угловатого замшелого склепа практически полностью утратили листву, тянули к камню уродливые ветки. На фоне темно-синего неба это смотрелось жутковато. Идти по дорожке было бы несложно, если бы не корни, цепляющиеся за ноги.

Группа торопливо двигалась к часовне, белеющей прямо по курсу. Мимо проплывали странные памятники, какие-то скульптурные композиции, скорбные ангелы со сложенными за спиной крыльями. Часовня, по-видимому, действовала, смотрелась опрятно. Дальше начинались глухие кусты, среди которых точно скалы высились памятники.

За кустами распахнулся пустырь, венчаемый монументальным крестом на пьедестале. Боковая часть его откололась, сам он покосился. На пустыре было множество могил. Из мрака вырастали строгие, безыскусные плиты, кресты, пирамиды из камня. Кладбище было обширным, действовало не одно столетие.

Люди быстро шли вперед. Шарлотта спешила, поднимала юбку, то и дело озиралась, поторапливала. Разум подсказывал ей, что бояться мертвых не стоит, но в подобных местах он работает не очень активно.

Кладбище оборвалось, кроны столетних дубов сомкнулись над головой.

– Уже скоро, – пробормотала Шарлотта, сбавляя шаг.

Она запыхалась, приводила в порядок дыхание.

Кончились аллеи, на север тянулся разреженный сосняк.

Все дружно присели. Где-то справа послышались голоса.

Неподалеку проходила дорога, с которой британские военные прогнали оперативников. Там завелся двигатель, машина начала движение. Она удалялась в сторону шоссе. Голоса стихли, снова навалилась звенящая тишина.

– Пошли! – скомандовал Градов, и группа устремилась дальше.

Через пару сотен метров Грамарь, возглавлявший шествие, сказал, что видит просвет. Лес заканчивался.

Пару минут спустя офицеры сидели за деревьями, озадаченно разглядывали строения в покатой низине. Луна зашла за тучи, видимость стремилась к нулю.

Это действительно был лагерь, довольно компактный, около десятка бараков, почти все кирпичные, с претензией на архитектурную ценность. Их окружал забор, тянулись завихрения колючей проволоки, спирали Бруно. В мутном воздухе вырисовывались сторожевые вышки.

В лагере было тихо, не горел свет, не лаяли собаки. Время, конечно, позднее, но жизнь в подобных учреждениях не должна затихать.

– Шарлотта, вы уверены, что привели нас именно туда?

– Да, не сомневайтесь, – ответила женщина, сидя на коленях и держась за ствол дерева. – Эти здания были кирпичные. Здесь не может быть второго такого учреждения.

Люди молчали, всматривались в полумрак. Концентрационные лагеря в Германии нацисты начали возводить еще в прошлом десятилетии. Они перевоспитывали уголовников, гомосексуалистов, вороватых чиновников, противников режима, уничтожали евреев и цыган. Впоследствии лагеря стали строиться на оккупированных территориях, но и в Германии подобных объектов оставалось много. Британцы использовали то, что перешло к ним по наследству.

– Черт, там же нет никого, – пробормотал Романовский. – Приехали, называется.

Тянулись минуты, над низиной зависла глухая тишина.

Оружие офицеры не доставали, по команде двинулись вперед, рассыпались в цепь. Справа обозначилась дорога. Она спускалась в низину, втекала в лагерь. Ворота были распахнуты.

– У нас сегодня день открытых дверей? – пошутил Романовский.

Влад смотрел на пустой концлагерь, и мурашки ползли по его коже. У него возникло такое ощущение, что во всем этом беспокойном хозяйстве не было ни души. Заведение не охранялось. Оттуда все ушли.

Сотрудники контрразведки прошли через ворота, рассыпались.

Шарлотта припустила куда-то в сторону, за мрачноватое кирпичное строение, возможно, здание администрации. Романовский схватил ее за руку, удержал.

Лагерь состоял из дюжины бараков, прилепленных друг к другу. Жизнь не теплилась ни в одном из них.

Нагорный и Грамарь перебежали по бетонной дорожке, проверили несколько строений, вернулись обескураженные. Все пусто, в бараках мусор, голые койки.

– Подождите, но этого не может быть, – пробормотала Шарлотта. – Три дня назад здесь жили сотни людей, лагерь охранялся, англичане никого сюда не пропускали. – Женщина замолчала и шагнула куда-то в сторону.

Оперативники шли за ней, свернули с бетонки.

За вереницей кустов стояли еще два барака, добротные, из кирпича, возведенные явно на долгую перспективу. Здесь содержались офицеры. Именно на этом настаивала Шарлотта. Она растерянно мялась в узком пространстве между зданиями, прижимала к груди сумочку, обшитую дерматином. Олежка поглядывал на нее как-то подозрительно.

– Нас привезли в этот барак, – сказала Шарлотта. – Высадили из автобуса на этом пустыре. Видите, здесь баки, накрытые брезентом. Водитель чуть не въехал в них.