Берлинский дневник (1940-1945)

В Берлине мы час или два ожидали на вокзале такси, поскольку Джорджи приехал нас встречать без машины. Ужинала с ним у «Шлихтера», где он рассказал мне о своей нынешней приятельнице; он жалуется, что она не дает ему покоя признаниями в любви. На днях, придя домой, я обнаружила телеграмму и, распечатав ее по ошибке, прочла: «Все еще сердишься? Целую…»

Завтра отправляюсь в замок Дюльмен в Вестфалии погостить несколько дней у Антуанетты Крой. Оттуда, возможно, поеду в Зигмаринген на свадьбу Константина Баварского, который женится на девушке из рода Гогенцоллернов.

Дюльмен. Четверг, 20 августа.

Встретилась с Антуанеттой Крой на вокзале Цоо. Поезд, как обычно, был переполнен, так что до Оснабрюка мы стояли в коридоре, сняв чулки, поскольку было невыносимо жарко. Оснабрюк мы проехали черепашьим шагом, так как пути серьезно пострадали от недавней бомбардировки. Город выглядит ужасно: одни дома стерты в пыль, другие разворочены. В Дюльмене нас встретил экипаж, запряженный только что объезженными дикими лошадьми (это одно из хобби герцога Кроя), который и довез нас до замка с бешеной скоростью. Герцог поджидал нас с холодным ужином, после которого мы мгновенно заснули, едва добравшись до постели.

Пятница, 21 августа.

Спали до 11 утра; завтракали в халатах в комнате Антуанетт и сошли вниз только к обеду. Герцог замкнут до резкости, и дети явно его безумно боятся. Тем не менее видно, что он к ним привязан, хотя и держит в ежовых рукавицах. Он настоящий французский grand Seigneur[83] старой школы.

После изумительного обеда мы некоторое время сидели и беседовали в библиотеке, а потом поехали кататься на велосипедах, вернувшись как раз вовремя к роскошному чаю на террасе. Затем герцог прокатил нас по парку-зверинцу, где, помимо своих знаменитых диких лошадей, он держит разные виды оленей и редкую породу черных как смоль диких овец. Потом ванна. Потом восхитительный ужин. Потом опять беседа в библиотеке; спать легли рано.

Суббота, 22 августа.

Безмятежная жизнь продолжается. Сегодня осматривали фруктовый сад, где досыта наелись чудесного винограда, абрикосов, персиков, слив и ягод всех сортов.

Воскресенье, 23 августа.

В 11 утра отправились в церковь, где герцог, герцогиня, Антуанетт и я торжественно восседали на семейной скамье. После чая нас повезли знакомиться с нутриевой фермой, оборудованной на специальном грязевом поле.

Понедельник, 24 августа.

Осматривали гараж, где обнаружили примерно двадцать пять автомобилей разных видов; более половины их принадлежит семье Крой.

Нордкирхен. Среда, 26 августа.

После обеда герцог отвез нас в Нордкирхен, имение князей Аренбергов кузенов герцогов Крой, у которых мы некоторое время погостим.

Нордкирхен больше похож на дворец, чем на замок в сельской местности. Его окружают красивые искусственные водоемы и французские сады. Сейчас семья занимает только одно крыло; оно очаровательно устроено — в нем вольеры, крытый плавательный бассейн, специальный застекленный сад для солнечных ванн и всевозможные прочие роскошества. Кормят здесь даже лучше, чем в Дюльмене. За чаем я от души напилась молока, а потом мы сидели и беседовали с хозяйкой дома — Валери, пока герцог и князь охотились. У меня прелестная комната и общая с Антуанетт Крой ванная.

Четверг, 27 августа.

Встала в 9 утра; после изумительного завтрака Энкар и Валери Аренберг повели нас на долгую прогулку по поместью. После обеда мы переоделись в шорты и загорали в саду, время от времени окунаясь в бассейн, чтобы остыть.

Вечером, после ужина, я лежала в постели и читала, как вдруг над головой раздался гул множества самолетов, заработали зенитки в близлежащем городке, и началось! Полная луна озаряла крепостные рвы, лучи прожекторов обшаривали небо, и когда я выглянула из окна, меня на мгновение захватила довольно-таки зловещая красота этого зрелища. Впрочем, помня, что произошло в Йоханнисберге, я выбежала в коридор, где столкнулась с остальными членами семьи, как раз спешившими за мной. Мы всей компанией спустились в главный двор, уселись на ведущих в подвал ступеньках и стали есть персики и пить молоко, пока Энкар ходил по дому и открывал все окна (чтобы их не выбило взрывной волной). Примерно через час все утихло, и мы вернулись к себе в комнаты. Антуанетта Крой и я стояли у окна и разговаривали, когда внезапно раздался страшный грохот, и нас швырнуло в глубь комнаты, как будто прямо у нас перед носом хлопнули дверью. Позже мы узнали, что это была ударная волна от бомбы, разорвавшейся в двадцати километрах от нас. А между тем удар был такой силы, что нас практически сбило с ног. Поразительное ощущение! Во время этого налета был разрушен соседний замок.

Пятница, 28 августа 1942 года.