Берлинский дневник (1940-1945)

Вернувшись в Круммхюбель, я увидела, что Мама (которую я пригласила к себе) уже приехала. Пока что она живет у нас, но долго быть здесь ей нельзя, так как нам не позволяют принимать гостей. Граф Шуленбург по-прежнему в отъезде, а Лоремари Шенбург вернулась в Берлин, на сей раз точно навсегда. Ей даже разрешили взять там отпуск по болезни. Все удивлены, что Шлайер обошелся с ней так по-хорошему.

Среда, 5 июля.

Подолгу гуляю с Мама; она считает, что здесь красиво, и без устали фотографирует. Боюсь, что нам не удастся побыть с ней вместе столько, сколько она рассчитывала, потому что я все время на работе, а на следующей неделе должна снова ехать в Берлин.

Мадонна Блюм устроила в ее честь небольшой обед, а потом мы играли дуэтом на аккордеонах. Помощник графа Шуленбурга Ш. не вернулся из поездки в Швейцарию. Он ссылается на то, что сломал ногу, бегая на лыжах, но, похоже, это только предлог, и я боюсь, что у Шуленбурга могут быть в связи с этим неприятности.

Берлин. Понедельник, 10 июля.

Вернулась в Берлин, остановилась в "Адлоне". Джорджио Чини все еще здесь.

Вчера мы ужинали там с Адамом Троттом. Мы заговорили по-английски с метрдотелем, и тот с радостью продемонстрировал, что вовсе не забыл этот язык. На нас недоуменно оборачивались. Затем Адам повез меня по городу на машине, и мы, не вдаваясь в подробности, обсуждали грядущие события; он сказал мне, что их осталось недолго ждать. Мы с ним несколько расходимся во мнениях по этому вопросу: я по-прежнему считаю, что слишком много времени тратится на разработку деталей, тогда как для меня теперь по-настоящему важно только одно - физическое устранение этого человека. Что станет с Германией, когда он будет мертв, - этим можно заняться и позже. Возможно, мне все представляется излишне простым, поскольку я не немка, в то время как для Адама существенно, чтобы Германия в том или ином виде имела шанс выжить. Сегодня вечером мы с ним сильно сцепились по этому поводу, и оба очень расстроились. Как жаль - в такой именно момент...

Под "событиями, которых осталось недолго ждать", Адам Тротт подразумевал первую попытку убить Гитлера, которая планировалась на следующий день, 11 июля, но была отложена в последнюю минуту, поскольку рядом с Гитлером не было Геринга и Гиммлера (которых предполагалось убить вместе с ним).

Вторник, 11 июля.

Консультировалась с профессором Гербрандтом, врачом Марии Герсдорф. У меня явно что-то не в порядке со здоровьем: я ужасно худа. Он объясняет это щитовидной железой и пропишет мне длительный отпуск.

Круммхюбель. Среда, 12 июля.

Граф Шуленбург вернулся из Зальцбурга, куда его вызывал Риббентроп. Ему предписано отправиться с докладом в ставку Гитлера в Восточной Пруссии. Наконец-то понадобился его квалифицированный совет. Немного поздновато, но ходят слухи, что готовится какая-то сепаратная сделка на Востоке. [Только теперь, три года спустя после его возвращения из Москвы, Гитлер ощутил впервые потребность принять графа Шуленбурга]. Он дал мне почитать книгу бывшего румынского министра иностранных дел Гафенку "Preliminaires de la Guerre a l'Est" ("Подготовка войны на Востоке"). Она очень интересна, и он в ней часто упоминается, так как Гафенку и он оба были послами в Москве в одно и то же время до войны. Иногда, говорил граф, Гафенку ошибается, но когда он беседовал с ним в Женеве, он повел себя вполне порядочно и принял все его поправки. Однако с этим придется подождать до окончания войны, так как поправки настолько дискредитируют Гитлера, что сейчас это вызвало бы скандал.

Здесь все разваливается, и я буду рада уехать из Круммхюбеля на следующей неделе - скорее всего, навсегда.

Четверг, 13 июля.

Пообедав с нами, граф Шуленбург уехал. [Больше Мисси не суждено было его никогда видеть}.

Письмо от Адама Тротта, улаживающее нашу недавнюю размолвку. Я немедленно ответила. Он уехал в Швецию.

Русские неожиданно начали очень быстро продвигаться.

На самом деле Адаму Тротту не было позволено поехать в Швецию, как планировалось первоначально. Последняя из нескольких его поездок в эту страну состоялась в июне; в тот раз, потеряв надежду получить от западных союзников заверения, которых так долго добивались заговор-щики-антинацисты, он собирался связаться с советским послом Александрой Коллонтай через профессора Гуннара Мирдаля. Однако в последний момент он от этого плана отказался - главным образом из опасения, что в советское посольство в Стокгольме внедрились немецкие агенты.

Суббота, 15 июля.

Льет дождь. Ходила в кино с Мама и Мадонной Блюм.

Новый декрет: запрещается ездить на поездах штатским лицам. Мама придется немедленно уехать, так как декрет вступает в силу через два дня.

Вторник, 18 июля.