Берлинский фокус

– Станцуй для него. – Он посмотрел на меня. – Вам в клуб не нужны танцовщицы?

– Не знаю. Поспрашиваю. – Я взглянул на Сильви. – Можешь не танцевать.

– Но я хочу. – Она подошла к магнитоле и порылась в дисках, разбросанных по полу. – Мне нужна практика. – И добавила с театральным придыханием: – У меня сейчас перерывмежду ангажементами.

– Она ушла с работы, – гордо улыбнулся дядя Дикс. – Сказала, чтоб они засунули ее себе в задницу.

Сильви помолчала, глядя на диск.

– Такой работы полно.

Дикс пожал плечами, заряжая второй косяк.

– А ты чем занимаешься? – спросил я.

Он посмотрел на меня, и я решил, что он не понял вопроса, но тут Дикс ухмыльнулся:

– Своим делом.

– Дикс на все руки мастер.

Сильви нашла нужный диск и вставила в проигрыватель. Она скинула сапоги и носки, сделала пару наклонов для разогрева, допила виски и нажала на кнопку. Заиграло старое джазовое соло на саксофоне. Сильви отступала назад, покачивая бедрами поперек ритма, водя поднятыми руками не в такт, и закатывала глаза, танцуя на голом полу между мной и Диксом. Она плавно водила бедрами, как гавайская девушка, которой в кокосовое молоко плеснули сомы. Вступили ударные, и Сильви откинулась назад, плавно и очень сексуально сделала мостик, демонстрируя длинные ноги и тайные прелести. Затем перевернулась, выпрямилась в полный рост, поднимая руки, пока не стала похожа на распятого Христа, и затряслась всем телом под примитивный бит. Сильви улыбалась, подстраиваясь в такт музыке, поднимаясь на носках балериной, закидывая ноги, как карикатурная стриптизерша, и авангардно бросаясь на пол в экстазе, не поддающемся описанию. Дикс кивал, а мне захотелось смотреть в пол. Наконец музыка кончилась, мы с Диксом похлопали, и Сильви резко опустилась на пол. По-моему, она даже не вспотела.

– Мой танец на прослушивание, – улыбнулась она.

Утром я проснулся, боясь предстоящего шоу, с больной головой, пересохшим горлом и смутным воспоминанием о завершении ночи. Я повернулся, вопреки смыслу надеясь увидеть темную головку Сильви рядом с собой, но нашел только сбитые в кучу простыни, словно я метался в кошмарах, хотя, судя по боли в спине, я спал как убитый.

После выступления Сильви настал мой черед развлекать публику. Сильви принесла колоду карт и уговорила показать пару фокусов. Я подменил карты колодой из своего кармана и дал небольшое представление. Сильви то и дело открывала от удивления рот и преувеличенно охала, но дядя оставался спокоен, будто видел все это тысячу раз.

– И что, карты просто для смеха или играешь в серьезные игры? – наконец спросил он.

– Например?

– Покер.

Он наклонил голову и стал так похож на шулера, что невозможно было удержаться от смеха. Видимо, трава начала на меня действовать. Я с трудом подавил хихиканье.

– Иногда.

– Хорошо?

Я сложил карты в затейливый узор.

– Слишком хорошо, чтобы играть на деньги с людьми, давшими мне приют.

– Ах, настолько хорошо. – Он взял у меня колоду и ловко перетасовал. – Я все равно хочу с тобой сыграть.

– Ладно, только не на деньги.

Дикс усмехнулся, может, решил, что я положил глаз на его траву или на его девушку, если она и правда его девушка, но тут Сильви достала из сумки пару спичечных коробков и бросила их на стол, разрядив обстановку. Я взял один и стал отламывать хрупкие плоские спички. На черной коробке блестел золотом рисунок. Женщина в трусиках и ажурных чулках в бокале для коктейлей. Груди круглые и упругие, как пузыри, поднимающиеся из стакана. Она раскинула руки: та-дамм.Внизу надпись: «Ein Enchanted Nachtreview». [12]

– Часто кидаешь казино? – спросил Дикс.

Я покачал головой:

– По молодости. – Я смотрел, как он сдает карты. – Но там ребята чертовски подозрительны.

Дикс сдал последнюю карту и положил колоду рядом с пепельницей.

– Им не нравится, когда ты много выигрываешь.

Я взял карты и быстро рассортировал по мастям.

– Это противоречит их бизнесу.

Мы сыграли пару разминочных партий почти в полной тишине. Я не торопился, запоминал последовательность, отмечал, у кого какие карты и какие вышли. Первые две партии я выиграл благодаря счету. Но к третьей мне пришлось держать в голове всю колоду, и я порядком нервничал, хотя говорил спокойно и двигался так же плавно.

Дикс не владел моей ловкостью, я чувствовал каждую карту, оставляя ему надежды не больше, чем малолетнему уголовнику при поступлении в Итон. Проигрывал он с тем же спокойствием, хотя впервые за ночь в ленивых глазах, кажется, появилась искра. С тех пор как мы начали, бутылка опустела на четверть. Я налил им по стакану, плеснув себе самую малость, и заметил, как Дикс смотрит на меня поверх карт. Возможно, он понял, что с начала игры я меньше пью и почти не курю. Сильви заскучала. Она небрежно держала карты.

– Сильви, я вижу твои карты, – сказал я.

Она прижала их груди, как дамочка колониальной эпохи, пораженная в самое сердце.

– Так вот в чем дело, рентгеновское зрение.

– Э нет, детка, – заговорил я, точно коренной американец. – Я просто знаю, когда их скрывать, когда открывать, когда уходить и когда бежать.