Берлинское кольцо

— Провокация, — спокойно и уверенно произнес Саид.

Биллик перестал качать головой, но от окна не оторвался. Ему самому не раз приходила в голову спасительная мысль о провокации. Это было бы хорошо окрестить все выдумкой и сделать вид, что батальон здоров. А на самом деле…

— Кто поручится за солдат? — спросил он адъютанта.

— Тот, кто написал рапорт.

— А это не рапорт, господин унтерштурмфюрер, это обыкновенный донос. И без подписи, если заметили.

— Так выбросьте его! — смело и не без надежды на поддержку предложил Саид.

— Оттого, что я заткну собственные уши, остальные не станут глухими… — Биллик снова вооружился бутылкой, принялся выплескивать из нее остатки коньяка в стакан. Орудуя нехитрой сервировкой своего стола, он продолжал пояснять гостю: — Надо думать, сочинитель доноса, прежде чем подсунуть его в дверную щель, послал копию, если не оригинал, в Берлин, в то же самое Главное управление, тому же самому господину Ольшеру… Или лучше, в СД. Там такие вещи любят. Да это, собственно, их работа… Пейте! Сегодня чертовски холодно… Или мне так кажется…

— Да, холодно, — согласился Саид. К нему давно подбирался знобкий, въедливый ветерок, которым дышало окно, да и вся стена, поставленная на открытое поле перед лесом. По полю белыми низкими дымками погуливала робкая поземка. Надо бы накинуть, как капитан, на плечи шинель, но Саид стыдился признаться в том, что остыл. Слишком браво и смело сбросил ее, войдя в хату. Теперь лучше потерпеть. Он поднял решительно стакан и так же решительно опорожнил его. Стало вроде горячее внутри. — Будет метель… Оттого и ветер.

Капитан не принял суть сказанного, заметил только движение руки Саида и сказал сочувственно:

— Плечо ноет… Перед непогодой всегда так…

Потом понял суть и выругался:

— Проклятье! Еще не хватало метели… Сжечь бы лес! К дьяволу все сжечь!

— Послушайте, капитан, — прервал поток ругательств хозяина Саид. — Давно к вам поступало пополнение?

— Что?

Биллик непонимающе поднял глаза на Исламбека: причем тут пополнение?

— В октябре прибывал кто-нибудь? — уточнил свой вопрос Саид.

— Это имеет какое-то отношение к событию?

— Да.

— В октябре — нет… Не помню.

Саид почувствовал колебание командира и стал подталкивать:

— А если вспомнить?

— Провались все в тартарары! Нет, не поступало… Пейте, господин адъютант господина Ольшера!

— Значит, не поступало… И не убывало?

— И не убывало.

— Может, кто-то уезжал на время?

— Вероятно.

— В Берлин, например?

Биллика стала раздражать настойчивость адъютанта.

— Послушайте, господин унтерштурмфюрер, на кои дьявол вам все это нужно? Батальон доживает свои последние дни, даже часы, а вы интересуетесь какими-то поездками… Воспоминание, одно воспоминание, как вы выразились… Только воспоминание…

— И все же — были поездки в Берлин?

— В Берлин?.. — Капитан задумался. Возвращение к прошлому не доставляло ему удовольствия. Вообще вся история с легионом была нелепой и скучной, мало того, что скучной, но и рискованной. В этом Биллик убедился сам. И хорошо, что наступает конец. — По требованию комитета на Ноенбургерштрассе посылали несколько человек.

— Не помните, кого?

— Нет… Хотя постойте! Двое вернулись… И одного из них я пристрелил… Совершенно точно. А вот фамилию не знаю… Была, наверное, фамилия… Вылетела из головы, да и зачем она мне… Все к дьяволу!

— А женщина?

— Какая женщина?

Биллик снова удивленно посмотрел на гостя.

— Нет, скажите, унтерштурмфюрер, зачем зам все эта нужно? Зачем?

Саид поблагодарил хозяина за угощение, словно не слышал вопроса, обращенного к себе. Вопроса, который долго, может быть в течение всего разговора, мучил капитана. Встал и направился к висевшей у двери шинели. Уже отсюда, не оборачиваясь, ответил:

— Надеюсь, вы понимаете, что не личный интерес привел меня в эту занесенную снегом деревню.

— А?! — Капитан кивнул. — Теперь ясно…

— Так, где живет эта женщина?

Ладонью капитан оттер иней со стекла и показал на далекую, почти утонувшую в снегу хату. Она вылезла из-за сугроба и как-то мечтательно, нетерпеливо дымила высокой трубой.

— Вроде там… Мне называли даже имя бабы… Не помню уже… Не то Зина, не то Зося. Впрочем, какое это имеет значение!

— Прощайте, господин капитан!

Биллик посмотрел с тоской и завистью на гостя — не хотелось оставаться одному в преддверии метельной и тревожной ночи.

— Вы исчезаете?

— Да.

— В Берлин?

— Пока в Минск.

— О, это не весело.

— Как везде сейчас.

— Согласен… Желаю успеха!

— А вам спокойной ночи… Без метели хотя бы…

10

Когда смерклось, он постучал в окно, маленькое, заиндевевшее, опорошенное снегом и еще не светившееся.

Дверь скрипнула сразу, но никто не вышел, только узкая щель обозначилась у косяка. Чей-то глаз, видимо, сквозь эту щель высматривал улицу. А возможно, так отвечали хозяева на тихий стук в окно. И он вошел уже не спрашивая.

Сени были пусты. Пахло теплом и вареной капустой. Овчиной пахло, недавно внесенной со снега и ветра, сохнувшей у печи.

И вдруг:

— Боже! — Не испуганно, а удивленно, от неожиданности.