Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией

Потом оказалось, что Каддафи купил у Франции не так уж много. Впрочем, Саркози еще не один год продолжал заигрывать с ливийским правителем. Он ставил Каддафи в один ряд с Хосни Мубараком, президентом Египта, и другими авторитарными вождями арабского мира: пускай связи с ними порой и ставили политика в неловкое положение, зато на них можно было опереться, когда Франции требовалось заключить крупные сделки о продаже вооружения, о покупке нефти и тому подобные многомиллиардные контракты.

В течение всего этого периода французской оборонной промышленности и энергетическим компаниям – Dassault и Total – приходилось конкурировать из-за сделок с каддафиевской Ливией с итальянскими оборонными предприятиями и энергетическими компаниями – с Finmeccanica и Eni соответственно. Время от времени обоих соперников опережала путинская Россия, которой Каддафи отдавал предпочтение, памятуя о старых добрых днях дружбы с СССР.

Все переменилось, когда в начале 2011 года вспыхнула “арабская весна”. Первый всплеск насилия произошел в Тунисе. Затем к делу подключилось “фейсбучное поколение”. Впервые социальные сети сделались орудием политической революции, послужив крепким подспорьем для более традиционных методов борьбы вроде демонстраций и ожесточенных акций протеста на каирской площади Тахрир. В итоге Мубарака смела мощная волна народного гнева. Над ближневосточными пустынями пронесся сокрушительный яростный смерч, хамсин глобального масштаба, который поначалу маскировался под требования демократии, а затем перерос в разгул анархии и разрушения, в вакханалию межплеменных и межэтнических войн. Это привело к появлению “несостоявшихся государств”, полугосударственных образований и повстанческих вооруженных формирований, которые, наряду с террористами, стремились свергнуть диктаторов. “Арабская весна”, рождавшаяся на фоне невинных чаяний людей, со временем дала самые зловещие метастазы. Она позволила прорасти средневековому культу поклонников Халифата – самых гнусных и бесноватых варваров, какие только появлялись на памяти человечества. И полчище этих варваров затмило самого Усаму бен Ладена.

Саркози медленно реагировал на “арабскую весну”. Его политика в отношении Туниса оказалась крайне нелепой: он предложил помощь Франции тунисскому диктатору Бен Али как раз за несколько дней до его свержения. Позиция Саркози в отношении Мубарака тоже оставалась неоднозначной. Он отнюдь не был поклонником идеи, выдвинутой администрацией Буша, – о необходимости насаждать демократию по всему Ближнему Востоку. Не был он и особым поклонником Барака Обамы, чья ближневосточная политика пробуксовывала, застряв в разногласиях между простодушием идеалистов из Белого дома и осторожными, но переменчивыми взглядами Хиллари Клинтон на то, какой должна быть политика США. Саркози слишком медлил, не делая никаких внятных публичных заявлений о своем отношении к “арабской весне”. Он катастрофически быстро терял популярность – его рейтинг в ту пору упал до 29 %. До очередных президентских выборов в апреле 2012 года оставалось не так уж много времени, а внешняя политика Саркози подвергалась суровым нападкам критиков. Группа французских дипломатов опубликовала в Le Monde статью, где внешняя политика президента называлась “непрофессиональной, импровизированной и импульсивной”. Николя Саркози отчаянно нуждался в выигрышном ходе.

Сразу же после свержения Мубарака французский президент принял сторону его победителей. К концу февраля он уже во весь голос поддерживал мятежников, в том числе тех, кто действовал в Тунисе и Ливии. Внезапно, как будто забыв о контрактах с Ливией, которые он сам “пробивал” в течение трех последних лет, президент Франции заговорил о свержении Каддафи. Несколько дней кряду в конце февраля 2011 года Саркози сварливо убеждал участников саммита Европейского союза в необходимости принять экономические санкции против Ливии, твердил о том, что ливийское восстание должно стать важнейшим приоритетом, а затем 25 февраля торжественно объявил: “Каддафи должен уйти”.

Вот тогда-то стало ясно, что Саркози больше не намерен продавать Каддафи истребители Dassault Rafale и Mirage. Он решил, что гораздо лучше использовать эти бомбардировщики иначе – а именно бомбить ими самого Каддафи.