Бернард Шоу

«Он любил социализм. Он работал для социализма. Трудился для него, не щадя сил. Всю свою могучую энергию посвятил он пропаганде социализма. Не было такой задачи, какой бы нудной, утомительной и малозначащей она ни была, за которую он но взялся бы, чтоб помочь социализму… Шоу издалека приветствовал большевистскую революцию. В то время как другие отвернулись от нее и даже Каутский, несмотря на всю его прежнюю напыщенно-педантическую приверженность марксизму, стал отвергать ее, Шоу, старый фабианец, верный высокой правде, жившей в его душе, провозгласил с величественной простотой:

«Мы социалисты. Дело русских наше дело».

Шоу, как и супруги Уэббы, не был теоретиком. Они пришли к пониманию русской революции и окончательному признанию ее демократических и социалистических завоеваний традиционным английским эмпирическим путем. Теоретически они не могли предсказать возникновения серьезной марксистской партии (они до самого последнего времени пренебрежительно третировали эти партии в тех странах, где они еще не победили) или успешной социалистической революции, они давно уже отбросили подобную концепцию как романтический вздор. Но как только возникло нечто устойчивое и осязаемое, они нашли в себе мужество и честность признать это новое достижение публично и в дальнейшем основывать на нем свои теоретические построения, несмотря на то, что это опрокидывало их прежние теории. В этом было их величие.

Мы воздаем почести Шоу, великому гуманисту и великому художнику, преданному борцу за освобождение человечества, пионеру социалистических и коммунистических идей, человеку, которого Максим Горький охарактеризовал как «одного из самых смелых мыслителей в Европе».

«Меня будут чтить как драматурга столь же долго, как Аристофана, и ставить в один ряд с Шекспиром и Мольером или забудут как шута еще до конца века», — писал Шоу.

До конца века осталось не так уж много. Как знать, кто из писателей все еще будет жить в памяти, а кто окажется позабытым к концу века. И все же, если к тому времени люди все еще будут интересоваться тем, что происходило в XX века, и не захотят забыть о нем вовсе, они будут ставить пьесы Бернарда Шоу и читать его книги…

Вот мы и подошли к концу нашего рассказа о Джордже Бернарде Шоу — таком, каким он остался в нашей памяти, таком, каким он представлялся его современникам, и главное — вы, наверно, отметили это — таком, каким он предстает на страницах своих собственных книг, статей, писем. И потому, подходя к концу, нам хотелось бы снова вспомнить прощальные слова самого Джи-Би-Эс.

Представьте себе старого Шоу. Вот он сидит перед телевизионной камерой у себя дома в Эйот Сэн-Лоренсе, заканчивая свое юбилейное выступление 26 июля 1946 года Сегодня ему исполнилось девяносто, он рад возможности еще раз поговорить с невидимой аудиторией, кто знает, может, в последний раз.