Бернард Шоу

«Я совершенно искренне полагал, что леди Сисили точно для вас создана… Вполне очевидно, что мне в нынешнем театре делать нечего: я должен воспитывать своим пером новое поколение с колыбели — поколение зрителей, актеров и всех прочих, а потом оставить им свои пьесы, чтоб они гробили их, но уже после того, как меня сожгут в крематории».

Что касается Эллен Терри, то она все-таки сыграла роль леди Сисили, и, по свидетельству современников, это была самая обаятельная из женских ролей, созданных актрисами в пьесах Шоу. И дружба его с Эллен Терри осталась нерушимой. Ей же он и сообщил в одном из своих писем в конце августа о том, что к их дружескому союзу присоединилась ирландская миллионерша и что он собирается «омолодить сердце, влюбившись в нее». А еще тремя неделями позже он просил у Эллен совета в отношении женитьбы. Впрочем, об этом стоит рассказать подробнее.

Глава 9

Зеленоглазая миллионерша. Тесный башмак и далеко идущие последствия этого неудобства. Брак и успех.

Несмотря на то, что Шоу был чрезвычайно занят и критическими статьями, и пьесами, и политическими памфлетами, и лекциями в Фабианском обществе, он дал согласие стать членом местного муниципалитета Сэн-Панкраса, района, где он жил. Он стал так называемым членом местного управления, а потом — муниципальным советником. На этих должностях он пробыл в общей сложности шесть лет и проявил способности к самой кропотливой повседневной работе, способности, поразившие других членов управления, чаще всего считавших его не более чем эксцентричным литератором Один из членов управления Р. Рэтрэй писал впоследствии об этой деятельности Шоу:

«Он работал в комитете здравоохранения, парламентском комитете, водопроводном комитете и комитете жилищного строительства. Он боролся с домовладельцами в трущобах и содержателями публичных домов (многие из отелей, прилегавших к трем большим вокзалам, были борделями). Он первым ратовал за устройство общественных уборных для женщин. Это была тяжелая кампания. Многие из советников были шокированы предложением Шоу включить женщин в комитет, занимавшийся этой проблемой».

Шоу считал, что заниматься подобной работой — его долг: долг социалиста и сознательного гражданина.

Шоу верил в необходимость претворения своих идей в практическую работу. К тому же эта работа ежедневно приводила его в столкновение с людьми и с проблемами, которые стояли в то время перед рядовым лондонцем. 28 мая 1897 года он писал Эллен Терри:

«Конечно, все это хорошо: мне полезно работать до последней капли сил; и я люблю реальные будни управления с его пыльными документами, с ораторами, проглатывающими «эйч»[12]особенно после этих глупых, нереальных, послушных моде театров; но эта машина — Шоу, все же несовершенна».

Несовершенство «машины» уже сказывалось, потому что работал он нечеловечески много. В письмах к Эллен Терри он перечисляет все виды политической и литературной работы, которыми он занимается одновременно, и список этот выглядит устрашающе. «О Эллен! — восклицает он. — Я вьючная лошадь этого мира, и он лупит нещадно по моим тощим ребрам».

Переутомление дало о себе знать. Однажды на ноге у Шоу из-за туго зашнурованного ботинка образовалось небольшое раздражение, которое затем перешло в некроз кости. Сказалось истощение организма. Полтора года после этого ему пришлось пользоваться костылями. Как ни странно, печальное это обстоятельство привело его к женитьбе. Впрочем, история о том, как Шоу в сорок два года вдруг стал женихом, стоит более подробного рассказа.

Невесту звали Шарлотта Пэйн-Таунзэнд. Она была на год моложе Бернарда Шоу. Ее отец, ирландский адвокат, был женат на богатой англичанке, но, несмотря на свое богатство, Шарлотта была настроена весьма и весьма революционно. По словам Пирсона, у нее было врожденное чувство социальной справедливости…