Бернарда

Если бы ни их помощь, не удалось бы вернуть Ди назад. А теперь она была здесь – дышала, существовала, жила. Он все еще не мог поверить в то, что скоро увидит ее живую.… Будь его воля, Дрейк кинулся бы следом за ней прямо сейчас, чтобы увидеть, чтобы объяснить, чтобы… обнять. Но ей требовалось время – это он знал не хуже. Клетки тела сохранят память о пережитой смерти на генетическом уровне, и мозгу придется перебороть, принять это знание и научиться жить с ним. Следом обрушатся воспоминания о произошедшем до момента смерти, и снова станет больно. Каждое событие придется переживать вновь и вновь столько раз, сколько потребуется для того, чтобы эмоциональные волны улеглись и позволили двигаться вперед. Тут не помочь со стороны.

Жаль.… Очень бы хотелось прижать ее к груди. Ничего, придет время. Скоро.

– Кушать, значит, вези? – Дрейк поднялся с пола, повернулся к столу и долго смотрел на него. Затем с трудом оторвал взгляд от пустой поверхности и повернулся к Фуриям. – Пойдемте.

Он уже было направился к выходу, когда услышал за спиной слаженное «Н-е-е-е».

– Что «не-е-е»?

– Там.

– Что?

Дрейк проследил за взглядом пушистых существ и наткнулся на стоящую в углу лаборатории корзину.

– В этом?

Вместо ответа, Фурии бодро подкатились к ней и взобрались на оранжевое одеяло.

Начальник медленно втянул воздух. Он вдруг понял, отчего так смущенно выглядел в коридоре Эльконто и неожиданно для себя рассмеялся.

* * *

Это был момент счастья.

Темная спальня, тикающий будильник на прикроватной тумбочке, висящий за прозрачными занавесками диск луны.

Она была теплой и такой родной. Спала на широкой кровати одна, укутавшись в теплое одеяло. Никто не пах так вкусно, как самый родной на свете человек – мама. Я забралась к ней под бок и обняла. Одеяло зашевелилось, в темноте тут же раздался встревоженный сонный шепот.

– Динка! Дочка… ты чего же так долго? Загуляла что ли? А я полночи ждала, так волновалась, думала сердце выскочит… доченька…

Тут же прижала к себе, обняла. Стук сердца, тепло кожи, родные ласковые руки.

– …ты бы хоть позвонила… я уж чего попало надумала.

– Все хорошо, мам. Я здесь.

– Динка, я так волновалась! Как будто с тобой что-то плохое… Что же ты так? Как будто целую вечность тебя не было…

Точно.

– Прости, что я задержалась. Я так по тебе соскучилась… очень. Ты даже не представляешь.

– Вот дурная голова! Ты меня не пугай так больше!

– Не буду.

Мама.

Я была дома. Дома с мамой.… В квартире с ободранными обоями, стареньким чайником на столе в кухне, выцветшими коврами и пыльным зеркалом в коридоре. Я была в самом лучшем месте на Земле. Дома.

Было очень многое, о чем следовало подумать, слишком многое произошло, но ни за что на свете я бы не прервала самый счастливый момент жизни. Она еще долго о чем-то шептала, спрашивала, даже ворчала, а я улыбалась, чувствуя ее тепло и заботу, находясь рядом с самым близким человеком на свете. Наверное, я отвечала невпопад, а какие-то вопросы не слышала совсем, но ей было все равно – я вернулась, и это было единственным, что имело значение.

В голове двоилось – слишком близкими казались разбросанные в далекой теперь темноте миры, слишком хорошо помнился идущий от них свет и ощущение торжества и покоя. Что теперь иллюзия – тот остров, та женщина? Дрейк… Боже, это ведь Дрейк приходил за мной.… И именно он вел назад. Чувства внезапно перекрыли способность дышать. Я едва сумела взять себя в руки, поборов желание окунуться в воспоминания, уже проламывающие изнутри запирающую их дверцу.

– Динка, тебя так здорово обнимать. Так странно… от тебя будто тепло идет.

Я улыбнулась ее голосу, ее теплым пальцам в своей ладони.

– А как же еще, мам?

– Нет, раньше я такого не замечала. Как-то по-другому…

Не нужно тебе знать деталей, родная. Не нужно… Многое поменялось.

– Тебе кажется. А где… – Внезапно я поняла, что забыла имя мужчины, живущего здесь уже не первый десяток дет. – …где отчим?

– Толька-то? Да его сосед вечером позвал, он и ушел. Пьют, наверное. Да, ну и Бог с ним. Я за тебя боялась, с ним-то нормально все…

И больше мы не говорили.

Мать радовалась, что ребенок вернулся домой здоровым и невредимым, а я тому, что снова могла побыть маленькой, уткнуться в теплое плечо, вдохнуть знакомый с детства запах кожи, завернуться в кокон любви и заботы и временно забыть обо всем на свете.

И только когда она тихонько размеренно засопела, успокоившаяся, я выскользнула из спальни, бесшумно прикрыла за собой дверь и какое-то время стояла в погруженном в темноту зале. Выключенный экран телевизора, старенький диван, полки с книгами, цветы на окне. А за окном звезды – сияющее скопление далеких миров. Больших и маленьких, далеких и близких. Со своими законами и правилами, позволяющие прожить разнообразный опыт. Главное, согласиться с правилом – забыть о могуществе…

Но я почему-то не забыла.

Лежа на узкой, до боли знакомой и привычной когда-то кровати, я почти убедила себя, что ничего не было.