Берсерк

Я ещё в машине начал прорабатывать схему побега, а когда до камеры довели и запихнули в неё, план уже приобрёл конкретику, есть о чём подумать и прикинуть. Что плохо, охраняется здание как банк, чем в сущности и являлось, придётся повозиться, однако в себе я был уверен. Да, честно говоря, шансы сбежать у меня ещё во внутреннем дворике были, но я ими не воспользовался, причина банальна: хотел знать, кто и зачем, с какой стороны ждать удара, а раз они сами меня сюда привели, значит, разговор будет. Причём не скоро, видимо, хозяин и заказчик или занят, или, что вероятнее, просто отсутствует. Что ж, подождём.

Прикрыв глаза, я решил отдохнуть перед предстоявшим боем, не особо паникуя или рефлексуя. Не тот я человек, чтобы паниковать. Сон не шёл, мысли текли лениво, поэтому я перевёл их на свои планы. У каждого человека есть цель, к которой он стремится, и у меня она есть. У меня не было ничего глобального, я не собираюсь менять историю или лезть в правительство, не тот человек. Я бы даже сказал, совсем не тот, как раньше шарахался от кресла правителя или чиновника, так и сейчас буду как от чумы убегать. Нет, единственная моя цель — это Свобода, с большой буквы. Опыт жизни и странствия в одиночестве у меня уже был, причём мне настолько это нравилось, что ничего менять в своей жизни я не хотел. Путешествие на своей яхте вокруг Филиппин и Индии до сих пор греет воспоминаниями, дикие уголочки природы, где ещё не ступала нога человека. Как же я хочу возвращения всего этого! Очень хочу, брежу этим. Вот человек я такой, вдали от Родины хочу обратно, а на месте — сделать всё, чтобы свалить с неё. Русский, что ещё тут скажешь.

Однако, несмотря на все желания и стремления к своей цели, трезвость ума я не терял. Первый этап, получение документов, закончен. Второй этап — уже полгода я состою в переписке с одной небогатой, я бы даже сказал — бедной дамой из Палермо, коренной итальянкой. Мы с ней договорились, что она прибудет в Россию, это случится через одиннадцать дней, и начнёт оформлять документы на моё усыновление с вывозом за границу. Женщине пятьдесят лет, всё, что было, потеряла во время кризиса, живёт в маленькой квартирке и работает помощником повара в одной из пиццерий. Я обещал, что куплю ей домик на берегу Тирренского моря и обеспечу старость. Первый перевод я ей отправил, через электронные кошельки, и теперь денег, чтобы прилететь в Россию, всё оформить, прожить тут и вернуться обратно, ей хватало. Дальше, уже на месте, будет следующая проплата. Все деньги, что я получил с продажи того комплекта драгоценностей, почти восемьдесят процентов, были мной положены на электронные кошельки и оформлены на мёртвых людей. Так что снять эти средства могу только я. На первое время хватит, а там ещё добуду. Там уже стану совершеннолетним и, снова сменив страну, стирая следы, поменяю свои данные. А дальше покупаю яхту и устремляюсь туда, куда рвётся моё сердце — к Свободе морских просторов.

Незаметно я крепко заснул, и лишь скрип петель двери в темницу вырвал меня из сна.

— Вы специально петли не смазываете, чтобы они служили будильником? — поинтересовался я, но как всегда не получил ответа.

Зашли двое, третий остался стоять в дверях, всех уже видел. За спиной мне застегнули наручники и вывели из камеры. С двумя охранниками мы поднялись на четвёртый этаж, насколько я помнил, выше только чердак, и прошли в богато обставленную приёмную, правда, пустую, секретарши не было. Пока вели, я успел заметить через окна, что снаружи стемнело, ночь уже. Когда мы прошли в кабинет, я с интересом осмотрел плёнку, расстеленную на полу и на части мебели.

В кабинете находилось двое мужчин. Один мой охранник вышел и прикрыл дверь, а второй остался, шумел перебитым в прошлом носом у меня за спиной. Заметив боковым зрением движение, я посмотрел в ту сторону: за шкафом прятался парнишка года на три младше и с ужасом на меня глядел. Как увидел его, а потом, рассмотрев на столе главного фотографию, где он снят в обнимку с лыбящимся пацаном, так у меня всё сложилось. На фотографии тот самый прилизанный домашний мальчик с арбалетом, которого я грохнул восемь месяцев назад. А тот гадёныш, что за шкафом прятался, один из трёх свидетелей, которые от меня ушли. Нет, нужно было всё же их отыскать и придавить. Больше я таких ошибок совершать не буду, как видите, учёный. Даже досада взяла, что сразу их не удавил.

— Узнал? — кивнул на фото хозяин кабинета, угрюмый и мрачный мужик.

— Арбалетчика этого ублюдочного? — легко пошёл я на контакт, нагло проходя к столу и, шурша плёнкой, садясь в кресло. — Специально фото так поставили, чтобы я его рассмотреть смог?

— Значит, действительно твоя работа, — вздохнул тот. — А я ведь не верил. Мой начальник службы безопасности банка тебя нашёл, вычислил и доставил.

Я посмотрел на мужчину, который сидел чуть сбоку от хозяина. Этот сразу видно, из конторы человек, отставник. На них будто на всех печати, не спутаешь.