Берсерк

— Здравствуй, Максим, — приятно улыбнулась учительница. — Ты знаешь, что завтра Последний звонок?

— Просветили уже. Поучаствовать нужно?

— Конечно, ты медалист, просто обязан быть.

— Значит, приняли решение.

— Приняли. Завтра в восемь часов найди меня, нужно будет расставить вас.

— А-а-а, опять на вас организацию повесили… — понимающе протянул я, привалившись к косяку.

Приглашать учительницу в комнату я не стал, из вежливости-то можно, но та всё равно не зайдёт, поэтому смысла нет. Обычно протараторит несколько фраз и дальше бежит. Вот и сейчас, передав мне всё, что хотела, направилась к следующей комнате и постучала. Ага, так ей и откроют, наверное, уже в столовой ловить нужно. Кстати, а сколько времени?

Вернувшись в комнату, я посмотрел на будильник на столе: нет, обед через полчаса, и я продолжил изучать новости. Здание банка фактически выгорело дотла, указывалось, что почему-то не сработала пожарная сигнализация, так что пожарные прибыли поздно. Жертвы были, но сколько, не сообщалось. Почему, мне было понятно, видимо, определили, что трупы криминальные, вот и засекретили, тайна следствия.

Потом я изучил другие криминальные сводки. О подрезанном не сообщалось, а вот о том, что школьник выбросился из окна из-за неразделённой любви, об этом информация была. Не знаю, откуда эту любовь взяли, но, похоже, копали в эту сторону. Удар монтировкой пришёлся в лоб, падал тот вниз головой, может, падение и замаскирует удар монтировкой. Чёрт его знает.

Заметив, что время обеда уже наступило, я стал неторопливо собираться, говорю же, не особо люблю шумиху. Закрыв комнату на ключ, я направился вниз к столовой. На лестнице услышал писк. Комнаты были пусты, все в столовой, обед всё же, так что даже странно, что тут кто-то ещё есть. Оказалось, ещё как есть. Двое парней старше меня года на три, запихивали какую-то девчонку в подсобку под лестницей. Что это за подсобка, мне известно, тёмную там устраивали, бывало и до изнасилований доходило. Но это совсем отморозки. Кстати, девчушку я не знал, она была примерно моих лет, блондинка, да и парня, того, что покрупнее, тоже видел впервые, а вот второго, пониже ростом, знал. Один из самых отмороженных. Ему года полтора назад чуть яйца не отрезали. Малолеток лапал и угрожал, запугивал, чтобы ничего не говорили. В общем, отбили ему наши всё что могли, тот месяца два как моряк передвигался, но наших девчат больше не трогал. Его вообще удавить хотели, не любили подобных упырей, но у него брат из старших воспитанников, тоже в этом году покидал детдом, откупил его, обещал присмотреть. Брат нормальный, без косяков, а вот младший… Не думаю, что долго проживёт, упырь и есть упырь. Если бы тогда до изнасилований дошло, ему и брат не помог бы.

— Значит, за старое принялся? — произнёс я, легко спускаясь по ступенькам.

— Вали отсюда, — сказал незнакомый бугай, не оглядываясь. — Скажешь, что видел, урою.

А вот лицо упыря, который обернулся и увидел меня, аж вытянулось, стало белым, как снег, и он сразу стартовал с места и скрылся в коридоре.

— Эй, ты чего? — негромко спросил у него бугай, явно стараясь не повышать голос, при этом продолжая девчонке зажимать рот и лапать. Кофточку её уже расстегнули, а лифчика, насколько я успел рассмотреть, она ещё не носила.

Подскочив к бугаю, я взял его левую руку на приём и буквально зашвырнул в подсобку. Причём тот и девчонку уволок за собой. Осмотревшись, я тоже зашёл, прикрыл дверь изнутри и задвинул засов.

— Застегнись, — велел я испуганной девчонке.

Бугай уже зашевелился на набросанных матрасах, утробно рыча и явно пугая свою жертву. Я же, скользнув к нему, пробил по почкам, а потом нанёс несколько молниеносных ударов. Теперь у того яйца всмятку, напрочь опущены почки и печень. Взяв так удачно попавшуюся ножку от стула, я забил её ему в задний проход. Намёк, думаю, ясный. Я вообще насильников не любил, особенно таких. Попинав ещё некоторые время безвольное и бессознательное тело, я протянул руку забившейся в угол девушке.

— Новенькая, что ли? Пошли в столовую, поедим, а то очень есть хочется.

Та несмело взглянула на меня и оперлась на мою руку.

Я велел ей отряхнуться и привести себя в порядок.

— А он? — вдруг спросила она, кивнув на бугая.

— Тебе его жалко?

— Нет, — замотала она головой.

— Не волнуйся, насиловать он теперь никогда не сможет. Я отбил ему всё, что только можно.

— А тебе за это ничего не сделают?

— Вряд ли, тем более бить я умею, поверь, синяков у него не будет, ну а то, что внутренности в фарш превращены, извините, я-то тут при чём? Да и ножка от стола — может, он любитель? Ладно, идём.

Когда мы вышли, то, как назло, наткнулись на Люську Говорунью. Пипец, теперь весь детдом уже через пять минут будет знать, что я себе пассию нашёл. Эту комнату ведь и парочки используют, можно сказать, единственное укромное место. Уж сколько директор пытался это дело прикрыть, ничего не помогало, всегда находили тёмные углы. Поморщившись, я повёл новенькую к столовой.

— Давно у нас? — поинтересовался я у блондинки.

— Пять дней уже.