Берсерк (СИ)

— Ну, батя у нас никогда особым умом не отличался, — хохотнул брат, и тут же охнул от прилетевшего ему подзатыльника мамы, тихо подошедшей к нам.

— За языком следи, — строго оборвала она его, — Нашёл место, где отца обсуждать. Да и в принципе, не смей этого делать. А то вылетишь тоже из рода, вот только без содержания.

— Молчу-молчу! — примиряюще поднял вверх обе руки брат, и сделал жест, как будто закрывающий рот на замок.

— Вот и молчи, — буркнула мама, с какой-то жалостью глядя на меня, — Я поговорила с твоим врачом, он считает, что дело не безнадёжное. Рано или поздно память должна вернуться. Но сейчас тебе запрещены любые потрясения и переживания, понял? Полный покой! — строго сказала она мне, и погладила по голове, — Два дня ещё тебя здесь понаблюдают, и выпишут, дав освобождение от школы на неделю. Я пришлю тебе машину, когда тебя выпишут, она доставит тебя домой. Впрочем, об этом мы завтра ещё поговорим. Я приеду сюда ещё раз, и сестёр твоих с собой возьму. Они соскучились по тебе. Ты же не будешь возражать?

— С чего бы? Нет, конечно. Приезжайте, — чуть покривил душой я, так как совсем не горел желанием общаться с незнакомыми детьми. Я бы сейчас скорее хотел оказаться в полном одиночестве, чтобы меня никто не беспокоил, и я мог спокойно всё обдумать. Впрочем, ладно. Потерплю.

— Вот и хорошо. А сейчас нам пора. Не скучай тут, — опять потрепала она меня по макушке, и они пошли к выходу.

Интерлюдия

Граф Гончаров спокойно сидел в своём кабинете, и просматривал отчёты от предприятий за прошлый месяц. Так-то этим обычно его личный помощник занимался, но иногда глава рода выборочно сам делал проверку. Чтобы люди не расслаблялись. Вон, его отец в своё время чрезмерно стал доверять помощнику, полностью отстранившись от дел, а тот в итоге обворовал род на весьма приличную сумму. Нет уж. Он такой ошибки не допустит. Да и вообще этих помощников время от времени менять надо, чтобы они слишком расслабиться не успели.

Он уже почти всё закончил, и ничто не предвещало беды, когда дверь кабинета вдруг без стука распахнулась, и внутрь рассерженной фурией влетела жена.

— Ну что, доигрался? — сходу грозно рыкнула она, нависая над ним, — Как ты там говорил? Пусть сынок получше жизнь узнает, пару шишек набьёт? Поздравляю! У тебя получилось! Набил! Да так, что теперь память потерял! Доволен??

— Подожди, дорогая, не горячись, — попытался успокоить он её растерянно, — Объясни нормально, что случилось?

— Что случилось!? — ещё сильнее вскипела она, — А случилось то, что твоего сына столкнули с крыльца школы, в результате чего он разбил себе голову, и теперь у него амнезия! Он даже меня не узнал! Признавайся, это тоже твоих рук дело??

— Так, успокойся уже! Совсем с ума сошла? Нет, конечно! — хлопнув ладонью по столу, рявкнул уже граф, не отличавшийся особым терпением, — Ты узнала, кто это сделал?

— Демидов младший, — неохотно ответила Ольга, сверля мужа недоверчивым взглядом. Слишком уж хорошо она его знала.

— Так. Я с этим разберусь. Что врачи говорят? — кое-как взял себя в руки, ощутив, как от вспыхнувшей ярости затрещала рубашка под вздувшейся мускулатурой. Не время сейчас для этого.

— На пару дней в больнице оставят под наблюдением. Память должна рано или поздно вернуться, но гарантий не дают, — устало выдохнула жена.

— Вот видишь, рано паникуешь. Всё будет нормально. А с Демидовым этим я сам разберусь, не сомневайся. Иди, отдыхай, и ни о чём не переживай, — мягко закончил он. Граф очень хорошо знал свою жену. Она была хоть и вспыльчива, но отходчива, как и всё их семейство. Главное, не нужно было подкидывать новых поленьев в пламя её ярости, и не спорить с ней, и тогда она очень быстро перегорала. Вот и сейчас она с облегчением выдохнула, кивнула мужу, и вышла из кабинета.

Граф подождал несколько секунд, подошёл к двери, и проверил, что она точно ушла, а не стоит за ней, и только после этого взял телефон и стал звонить. Можно было, конечно, с виртумма набрать, так даже можно было бы видеть собеседника, но он предпочитал ряд звонков делать по старинке, с телефона.

— Ты чего натворил, идиот? — без всяких прелюдий начал он, едва ему ответили, — Я тебе разве ставил задачу убить или покалечить своего сына? Я всего лишь дал тебе поручение попугать его, но никак не заниматься рукоприкладством, ты, дебил! Нечаянно?? Ты понимаешь, идиота кусок, что за подобное нечаянно ты вполне мог в тюрьме оказаться? Если бы ты дожил до неё, конечно, потому что если бы ты покалечил мне сына, я бы не стал дело до суда доводить, а лично бы тебе твою тупую башку открутил! — в телефоне что-то жалостливо пробубнили, на что граф лишь поморщился.