Берсерк. Живущий вопреки

Аска Ленгли. Квартира Кацураги Мисато.

После боя мы все вырубились прямо там же, где и сидели - в Евах. Как меня оттуда доставали, кто вез до дома, что происходило в промежутке - помню смутно.

Мы победили. Уцелели. Чудом, но уцелели. И все остальное не важно. С этой мыслью я бухнулась на кровать и моментально отключилась.

Проснулась я ближе к полудню следующего дня. Сходить в душ, пытаясь избавиться от застоявшегося запаха LCL, скинуть в стирку пропахшее им же белье, завалиться на все еще пустующую кухню. А затем сесть на стул и уставиться в пространство. Есть не хотелось.

И меньше всего хотелось думать о вчерашнем.

Через некоторое время на кухню пришла Аянами. Вид у нее был... Наверное такой же, как и у меня: пустое осунувшееся лицо и глаза с полным отсутствием наличия в них проблесков жизни или мыслей.

Еще через пять минут мы жевали безвкусные тосты, запивая их противным апельсиновым соком. И смотрели друг на друга, сидя по разные стороны стола. Стараясь не замечать, что плещется в глубине глаз сидящего напротив.

"Mein Gott, как же это мерзко..."

А еще я думала, что будь здесь Синдзи - не было бы этой проклятой тишины и атмосферы всеобщего уныния.

- Мисато нет, - невпопад собственным мыслям произнесла я. - Она в штабе заночевала?

- Да.

"А так ли уж невпопад я спросила?"

Мы с Рей вновь пересеклись взглядами. И так легко понять, о чем думает твой сосед...

- Ты как-то говорила, что не против отношений между мной и Синдзи, - оборвала я затянувшуюся тишину.

- Да, - еще один односложный ответ. Но в красных глазах промелькнул какой-то проблеск мыслей.

И вновь тишина. Я знала, что хочу сказать. И - готова поклясться - это знала и Рей.

- Что тебе мешает, Аска? - вопрос попал точно в цель.

- Ты думаешь, мне приятно быть второй после тебя?!

Я сорвалась. Не могла я отказаться от этого идиота! И ненавидела саму мысль о том, что я для него всегда буду лишь второй после Рей.

- Я не первая в душе Синдзи, - негромко ответила Рей.

- А кто же тогда? Или будешь уверять, что мы с тобой на равных?

- Нет. Я - вторая, - ответ Аянами ввел меня в краткий ступор. А продолжение добило окончательно. - На первом месте для Икари - Ноль Первый.

- И это... тебя устраивает? - наконец отошла от шока я. - Что для этого идиота Ева важнее тебя?!

Вопрос о том, откуда этому синеволосому чуду известны такие подробности, я решила отставить в сторону - все равно ничего вразумительного не услышу.

- Я знаю, как Синдзи относится ко мне. Я важна для него, а он - для меня. И это главное. И пока так и есть - нет ничего страшного в том, чтобы рядом с Синдзи был кто-то еще.

Аянами молча смотрела на Сорью. И отчетливо понимала, что ситуация повторяется. То, что когда-то ей объяснял Ноль Первый, теперь она объясняет Аске.

"Интересно, мои тогдашние эмоции были для Ноль Первого так же непонятны и странны, как для меня сейчас - эмоции Аски? Да, наверное".

Вот только ситуация не совсем повторялась. Слишком свежи в памяти оставались чувства, пришедшие в недавнем бою.

***

Икари Синдзи. Больничный корпус "NERV".

После боя мою полуобморочную тушку направили по уже обыденному маршруту - в больничный корпус. Три контузии, сдобренные качественной обратной связью с Евой, даром не прошли. Как и стимуляторы, которыми меня пичкали во время боя.

Головная боль разламывала череп на куски и вдавливала обломки костей поглубже в мозг. Прижатая к спине мягкая поверхность стабильно ассоциировалась с тошнотой. Нещадно болели переломанные руки и ноги. А в позвоночник словно вбивали длинный металлический прут.

"Нет... Меня ведь вытащили из Евы?"

Ноль Первый. Я чувствую: он рядом. Чья-то рука ложится поверх моей.

- Кто здесь? - слова приходится буквально выталкивать из горла. - Вытащите меня из Евы...

Там, в спине - контактная капсула. Если ее убрать - я усну и боль уйдет. Боль? Чья?

- Синдзи, ты не в Еве, - голос из темноты. Чей?

Вновь голоса. Я их не понимаю. Почему мне так больно? Меня вытащили из Евы?

Переломанное тело. Ноль Первый рядом.

- Вытащите меня из Евы...

Кажется, я это уже говорил. Или нет? Я не помню.

Изломанное Ангелом тело. Обломки брони, обломки костей - все это глубоко впивается в обожженную плоть. Разрывает ее. И самое ужасное - заклинило контактную капсулу в спине. И Пилот - такой слабый, такой хрупкий - не может выбраться наружу. Синхронизацию не оборвать - и мы оба вынуждены терпеть эту боль. Надолго ли хватит Пилота? Я помню - он на пределе.

"Вытащите Пилота. Вытащите его из меня скорее".

Я стою на вытянутых руках. Упираюсь ладонями в расплывшегося тонким блином Ангела и смотрю на изображение громадного глаза прямо подо мной. Смотрю на красный зрачок ядра. А на напряженное, вытянутое в струнку тело, упираясь мне в ноги, своей неизмеримой тяжестью давит исполинский шар планеты.

Тяжеленная гиря, балансирующая на кончике иглы. Иглы, упирающейся в лист бумаги.

Только Ангел удерживает меня от падения в бездну космоса. Но он не выдерживает давления. И с воплем ужаса я лечу вниз, увлекаемый каменным шаром. В бездну, которой нет конца.