Берсеркер

Его дом находится где-то в этой галактике, и теперь никто не помешает ему полететь туда, потому что он свободен. Координатор остался позади, далеко позади, как и Тупелов, как и та женщина, мягко и коварно убеждавшая, что она его мать. (Одно время у него ведь была мысль, не так ли, последовать за спасательной шлюпкой? Но теперь он вспоминал об этом с большим трудом.)

Паника. На это надо обратить особое внимание. Майкл сознавал, что не так давно потерял голову от паники. Но потом ему удалось совладать с собой. Оказалось, просто надо закрыть глаза. Закрыть глаза и спокойно парить в этом мирном бескрайнем пространстве.

Не открывая глаз, Майкл дал своему дыханию (еще совсем недавно учащенному) замедлиться до полной остановки. С «Ланселотом» можно не дышать. Желудок тоже скрутили спазмы, но «Ланселот» и с этим справился без труда.

Умирает женщина по имени Элли, а не его мать. Впервые о том, что Элли его мать, ему сказал берсеркер, следовательно, это ложь. Берсеркеры — олицетворение зла, они всегда лгут... Кажется, что-то было сказано о том, что его родной отец — Фрэнк. Но сейчас ему очень трудно думать об этом...

Его мать... наверное, она на Лунной Базе. Но скоро она улетит оттуда — домой, к его отцу и к нему самому. Они все встретятся дома. Где, как не дома, собираться семье?

Даже если его мать еще не вернулась на Альпин, она наверняка уже в пути. А отец, разумеется, там; кто-то же должен присматривать за делом. А дело — это заказы на резьбу, ожидающие Майкла. Обняв отца, он сразу пройдет к себе в мастерскую и, дожидаясь матери, займется работой. Правда, первым делом он все же скользнет на завешенную покрывалом кровать с резными спинками и немного отдохнет. Его кровать стоит у самого окна, за которым расстилается вечно затянутое непроницаемым покрывалом Черной Шерсти небо.

В общем-то, нельзя сказать, что он устал. Ведь с ним «Ланселот». И все же ему неудержимо хочется спать.

Не открывая глаз, Майкл отдал немой приказ: «Ланс, дай мне поспать, но отнеси меня домой». Подождав некоторое время, он понял, что ничего не произойдет. Ланс просто не знает, где его дом, — вот в чем трудность.

С неохотой открыв глаза, Майкл огляделся вокруг и не узнал, где находится. Судя по всему, искалеченный доброжильский корабль остался вне пределов чувствительности «Ланселота», и мальчик не имел понятия, в какой стороне он находится. Нависшие в нескольких миллиардах километров грозовыми тучами облака пыли не позволяли заглянуть вдаль, и в то же время при виде усеянного бесчисленными звездами неба Майклу стало неуютно. Смотреть на них было невыносимо трудно, даже несмотря на помощь «Ланселота». Его веки слипались, он гак устал...

В конце концов (изучение окружающей местности заняло мучительно много времени) Майкл разглядел свободный сектор зрения, в котором различил спиральную дугу величиной в несколько градусов, находящуюся от него на расстоянии около тысячи парсеков. Эта дуга, пришел он к выводу после некоторого размышления, является частью огромного завихрения, в центре которого находится невидимое Ядро. Точнее, потративший три тысячи лет на долгий путь свет донес до его-«Ланселота» глаз то, как извивалось это завихрение три тысячи лет назад. По крайней мере, этого достаточно для того, чтобы определить, в какой плоскости лежит галактика — за какие-то три тысячи лет это не могло сильно измениться, — и прикинуть, в каком направлении находится Ядро.

А Майкл знал, что совсем рядом с Ядром находится туманность Черная Шерсть. Он смотрел в ту сторону до тех пор, пока у него не заболели глаза, а затем начал двигаться, нетерпеливо уворачиваясь от сгустков материи, проносящихся мимо и не позволяющих «Ланселоту» развить полную скорость. Домой, на Альпин...

И прежде чем у него успела зародиться первая искорка надежды, Майкл отчетливо увидел впереди Черную Шерсть. Разумеется, солнце его родного мира по-прежнему оставалось скрыто внутри, но Майкл чувствовал, что оно там, одинокий ослепительный бриллиант, окутанный черным бархатом, опоясанный хрупкой орбитой Альпина. Через миг слезы полностью затуманили его-Ланса взгляд.

— Мама! — прошептал мальчик, протягивая руки вперед.

Теперь Ланс больше не нуждался в отдаваемых на сознательном уровне приказаниях. Обрывки материи, лежащие у него на пути, стали все более разреженными; туманность, еще совсем недавно мешавшая заглянуть вдаль, осталась позади.

Когда Майкл снова смог оглядеться вокруг, он увидел, что Вселенная изменилась. Звезды, находящиеся впереди, постепенно сбивались в кучу вокруг туманности, к которой он направлялся. В то же время их свет постепенно принимал голубоватые оттенки. Оглянувшись назад, Майкл заметил, что оставшиеся позади звезды и туманности, но только уже красноватые, тоже жались друг к другу. А вокруг него в плоскости, перпендикулярной направлению его полета, расширялся черный пояс, полностью лишенный звезд. Пропорции его тела также начинали искажаться. Пальцы на вытянутых вперед руках стали короче; плечи, казалось, все больше отодвигались назад, не поспевая за удлиняющейся шеей.