Берсерки. Трилогия

Олег просиял, став похожим на того юношу, которым мог бы быть, если бы на него не свалилось это проклятие, сделавшее его не просто берсерком, но — лучшим из них, и, торопливо кивнув Роланду, бросился вдоль галереи. Старший ОУМ проводил его взглядом и добродушно засмеялся: бежать сломя голову не было никакой необходимости. Даже если все будет развиваться по плану, до момента боевого соприкосновения оставалось еще почти четыре часа…

* * *

Адамc висел в пространстве. В кабине было довольно светло. Огромный шар Земли, находящийся где-то сзади и над головой, отбрасывал на лобовую плиту голубые блики. Солнечный диск пока плыл под брюхом, но через десяток минут он должен был выползти прямо по носу и налететь на сетчатку глаз со всей своей не смягченной атмосферой свирепостью. Поэтому, когда солнце окрасит нос атакатора в яркие золотистые тона, следовало открыть крыльевой клапан сброса углекислоты и развернуть атакатор вокруг своей оси. Впрочем, солнце может и не успеть…

В шлеме послышался легкий треск, мгновенно убранный фильтрами, и напряженный голос адмирала Навуходоносора произнес:

— Двухминутная готовность.

Адамc оскалился. Солнце не успело…

Мерилин сильно качнуло. Люди вцепились кто во что мог, но коротко взвыли генераторы гравитации, и все опять пришло в норму. Поначалу эта мгновенная стабилизация казалась людям, привыкшим к тяжеловесному планетарному полю, странной, но теперь, через два часа после начала боя, все уже привыкли к тому, что с гравитацией здесь обращаются довольно свободно. Так что разговоры, притихшие было, вновь заполнили ровным гулом огромное пространство. Генерал Прохоров, сидевший у самой стены отсека, тоже отпустил откосину крепления, за которую уцепился при толчке, и снова повернулся к капитану Наумову.

— …не стоит больше говорить об этом, Капитан, все уже решено.

Наумов, коротко козырнув, отошел в сторону, к Дубинскому. Тот не стал ни о чем спрашивать, и так поняв, что очередная попытка отговорить Генерала от безумной затеи самому возглавить десант на вражеский Разрушитель, ни к чему не привела. Несколько минут они стояли рядом, не глядя друг на друга, как люди, поневоле втянутые в нечто постыдное и не нашедшие возможности отказаться от участия в этом постыдном. Наумов стиснул кулак, так что хрустнули костяшки, и горько произнес:

— Ну почему он так упрям?!

Дубинский, по-дружески положив на плечо соратнику свою лопатообразную ладонь, заговорил:

— Не вини себя. Ты ни в чем не виноват. Просто Генерал пережил свой час волка. — Он помолчал, а затем добавил не менее горько, чем капитан: — Мы все пережили его. Потому-то мы здесь.

Во взгляде Наумова появилось легкое недоумение:

— …час волка?

Дубинский кивнул.

— Так Прежние называли время, когда человек становится старым, одиноким и никому не нужным — друзья умерли, работа, к которой привык, стала уделом других, дети выросли… время подвести итог и… умереть.

Наумов задумчиво смотрел на Дубинского. Потом тихонько кивнул:

— Ты прав. Мы все пережили этот час воина. — И они, не сговариваясь, одновременно повернулись и окинули взглядами несколько сотен человек, сидящих и стоящих вокруг них. Лучшие бойцы… последние остатки людей капониров…

В этот момент над головой коротко рявкнули баззеры, и мелодичный голос Мерилин произнес:

— Три минуты до выброса десанта.

Многотысячная толпа зашевелилась. Люди поднимались на ноги, передергивали затворы, поправляли снаряжение. Кое-кто торопливо совал в рот последнюю самокрутку. Большинство бойцов было вооружено автоматическим оружием русского производства. «Калашниковы» благодаря своему устройству способны начать действовать сразу после того, как десант ворвется внутрь вражеского корабля. «М-16» оказались в этом отношении гораздо капризнее, им требовалось некоторое время, чтобы слегка прогреться, но зато они имели заметно большую дульную энергию, и потому эти винтовки, освобожденные от прикладов и иных пластиковых деталей, приладили к своим оружейным блокам такты. Войска канскебронов давно отказались от принципа использования в качестве поражающего элемента металлических предметов, ускоряемых сгорающими веществами, поэтому подобное оружие должно было оказаться для противника некоторым сюрпризом. К тому же наличие огнестрельного оружия на оружейном блоке упрощало процесс идентификации. Достаточно было сделать выстрел в потолок, чтобы тебя признали за своего.

— Две минуты.

Все подразделения с начала боя находились на отведенных им местах, никаких дополнительных команд уже не требовалось, но то тут, то там какие-то ретивые или просто сильно нервничавшие командиры начинали заново доводить боевую задачу до своих бойцов или торопливо отдавать какие-то последние распоряжения. Как будто хоть кто-то мог их усвоить сейчас. Подразделения людей капониров стояли молча. И это молчание выдавало настоящих профессионалов.

— Минута.

Наумов почувствовал шевеление и оглянулся. Генерал Прохоров протолкался в передние ряды и, опершись на плечо дюжего сержанта, отбросил палку.

— Десять секунд.