Берсерки. Трилогия

— Мы, берсерки, обладаем тем, что наиболее часто проявляется в виде боевого транса. Но боевой транс — это всего лишь видимая часть наших способностей. Мы называем их Проникновением, или ощущением Рисунка. Их глубинный смысл заключается в том, что, используя Проникновение, мы всегда ЗНАЕМ, как решить возникшую проблему практически в тот момент, когда она обнаруживает свое присутствие. А часто даже раньше. То есть наше действие иногда следует гораздо раньше, чем у обычных людей, а иногда даже и нам самим становится ясно, что возникла какая-то проблема. — И он процитировал чьи-то слова, выделяя их голосом: — «… Я знаю, куда ударит меч врага, еще до того, как он его подымет…»

Берс замолчал. Адмирал некоторое время обдумывал его слова, потом поднял глаза на собеседника и осторожно спросил:

— И что же?

Берс ответил столь же спокойным тоном:

— Ничего. Просто я должен вас предупредить, что если вы не согласитесь санкционировать то, что я прошу, я все равно поступлю так, как считаю нужным, несмотря на любые ваши приказы. Потому что знаю, что так надо.

Адмирал снова помолчал некоторое время, а потом, очевидно почувствовав по тону, что Берс не собирается убивать его немедленно, нервным движением вытащил платок и торопливо вытер пот. Потом шумно выпустил воздух и с усилием произнес:

— Вы не имеете права бросать Землю в такой момент. Нам нужен командующий. Вы хотите решать свои семейные проблемы, забыв, что над нами нависла угроза новой войны?

Берс слегка улыбнулся:

— Адмирал, вы можете удивиться, но я знаю, что мои семейные проблемы напрямую связаны с исходом этой войны.

— А… вы уверены в этом? — спросил адмирал.

Энтони присвистнул. Похоже, адмирал Навуходоносор совсем потерял голову. Обвинить берсерка во лжи…

Пусть даже косвенно. Впрочем, его можно понять. Остаться без Берса в то время, когда Земля стремительно скатывается к новой войне… Берс слегка побагровел, и адмирал вновь испуганно схватился за кобуру, но потом осознал, что он делает, и убрал руку. Но Берс, похоже, не обратил внимания на его жест, только нахмурился и твердо произнес:

— Да.

Ольга повернулась к Энтони:

— По-моему, у адмирала нет никаких шансов?

Энтони пожал плечами и встал. Адмирал Эсмиер был прав. Что бы ни случилось дальше, если Берс отправится в этот полет, они действительно уже вступили в эту войну. Поэтому он усмехнулся и устало произнес:

— Можно подумать, что они были хоть у кого-нибудь, кто сталкивался с Берсом. — После чего повернулся и вышел из приемной адмирала, едва не опрокинув некстати попавшегося по пути адъютанта.

Через два часа они стартовали.