Беру обязательство

Мы приближались, значит, через какое-то время, и они нас засекут. Кэп потратился, и установил на «Фемиду» лучшее радарное оборудование, поэтому у нас всегда была фора по обнаружению. Старпом скомандовал всем по местам. Я еще раз бросил взгляд на качающуюся в штиле зеленоватую гладь, сделал глубокий вдох и отправился в свой пропахший маслом, металлом и флотским соляром25 подвал26.

В захвате я участвовал всего два раза, когда еще не был автоматчиком. Первый — я тогда помогал осуществлять навал27 с последующим абордажем на небольшое торговое корыто, а второй раз мы брали под контроль крепкий среднеразмерный траулер. Сценарий всегда одинаков: два быстроходных катера с пулеметчиками и несколькими бойцами кружат вокруг целевого корабля, как акулы, и ведут огонь на подавление. Если там оказываются строптивые ребята, то эта часть балета может затянуться. Потом подходим мы, и начинается настоящий абордаж, с основной группой бойцов. Иногда с катера прыгают прямо в гости и берут под контроль судно небольшой группой. Несколько раз нам здорово изрешетили катер ответным огнем, а разок мы мощно помяли правый борт при абордаже, но чаще всего рыболовы и торговцы не любят сопротивляться, тем более что грузы и судна застрахованы. Потом мы буксируем судно, куда следует, и ссаживаем команду. Я слышал на Сомали в нашем ремесле все совсем по-другому, и похоже мне повезло, что я живу и пиратствую в цивилизованном обществе, где человеческая жизнь как-то ценится.

Я спустился к себе и стал ждать. В самой яме из-за грохота ничего не услышишь, но я мог позволить себе находиться на ярус повыше — в приборном блоке. Спустя минут сорок послышался отдаленный пулеметный стрекот. В животе неприятно заныло — началось. По ощущениям мы все еще здорово неслись, а значит — и там не сбавляли ход.

Я вспомнил свой первый рейд: когда еще молодым трактористом сидел в яме и ждал: когда же кто-то зайдет и скажет что мы победили. Это ужасное чувство беспомощного неведения и бесконечного мучительного ожидания. Потом стало проще. Появилось ощущение, что есть план, есть работа, есть обязательства, которые каждый взял и выполняет. Очереди стали чаще и громче. Я присел на маленький крутящийся стул и забарабанил пальцами по приборке. Рядом никого нет, и быть не может, это было мое место, мой наблюдательный пункт. По приборам — порядок и внутренняя связь тоже молчит. Внезапно что-то ощутимо ударило в борт, как раз с моей стороны. Я дернулся и моментально вскочил. Приборы молчали: давление, топливо, двигатели. Волнение охватило меня, это не мог быть удар об их судно. Я поправил кобуру и, коснувшись металлического холода оружия, немного ободрился.

Только взял рацию, как по общей внутренней старпом сообщает: в нас врезался их катер, и еще один наш потоплен, всем быть на местах, и на связи, если понадобится помощь. Пулеметные очереди продолжились, но к ним добавились и другие звуки выстрелов, значит, мы шли на сближение. Я набрал деда:

— Галсан, что там?

— Хошнг! (все плохо — ругательное) У них тоже катер и пулеметы! У нас потери.

— Твоюж…

— Сиди, я заберу двух твоих.

— Галсан?!

— До связи…

Меня бросило в жар. Забирать механиков можно было только в крайнем случае. Корабль резко замедлился и дал угла. Я растерянно глянул на приборы, как снова легкий толчок по другому борту волной прошелся по корпусу. Вот это точно абордаж. Только кто кого? Дверь в приборную была открыта и, повинуясь какому-то внутреннему позыву, я ее захлопнул. Сидеть здесь становилось невыносимо. Не знаю, сколько еще времени я вслушивался в отдаленные звуки пальбы, может быть, прошло минут двадцать, а может — час. Треск динамика общей связи вновь нарушил монотонную тревожность ожидания. Старпом проорал:

— Все на абордаж! Мне нужны все! Валите их!

Я замешкался и сначала не сразу понял, что это значит. А значило это, что ситуация стала критической. Или мы их или они нас. Страх и волнение куда-то отступили, мне кажется, когда я потянулся к двери, моя рука ничуть не дрожала. Будто в холодном и липком тумане я вышел из аппаратной и прошел по коридору к лестнице. Каким-то особым умом я решил, что лучше будет выйти на кормовую часть. Никого не встретив по дороге, я высунулся на палубу, достал пистолет и медленно двинулся к краю. Инстинктивно присев почти на корточки, я прокрался к нашему борту. Никого не было видно в этой части и, пользуясь высотой нашего судна, я без труда спрыгнул на чужую палубу. Со стороны надстройки слышались редкие выстрелы и крики. Я присел еще ниже и направился туда. Судя по звукам, бои уже велись только во внутренних помещениях. Я прошел до середины, стараясь не попадаться в поле зрение имевшихся окон.