Беру тебя напрокат (СИ)

Поставив штатив, я беру в кадр наш диванчик и запускаю съемку. Ника смотрит на меня глазами испуганной лани.

— Эй, ты что, боишься меня? — я снова подсаживаюсь к ней и осторожно беру ее за руку. — А на своих видео ты воплощение храбрости.

Она украдкой вздыхает.

— Мне не страшно. Просто это очень интимно — целоваться. И делать это под прицелом камеры — такое себе удовольствие.

— Не думай о ней.

— А о чем тогда думать?

— Обо мне, конечно, — я чуть поглаживаю ее ладонь, а потом нежно пробегаюсь пальцами по ее запястью.

Она смотрит на меня с все возрастающей тревогой.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь помочь тебе расслабиться, — я перемещаю руку ей на талию и осторожно ее поглаживаю.

— Я уже достаточно расслабленна, — недовольно бурчит Ника. — Можешь не утруждаться.

— Отлично! — говорю я и тут же накрываю ее губы своими. Она чуть дергается, но не отодвигается. Закрывает глаза. Ее губы пахнут земляникой, и этот аромат кажется мне лучшим в мире.

Я нарочно целую Нику подольше — смакую поцелуй. В конце концов, я мечтал о нем с самого пробуждения. Ника позволяет моим губам брать свое, но совсем не отвечает. Меня переполняет приятное злорадство. Я предвидел такую реакцию, и она мне только на руку.

Отстранившись, я смотрю на Нику с грустной укоризной:

— Тебя что, паралич разбил?

— В смысле?

— Вчера у тебя намного артистичней получалось, а сейчас ты прямо ледышка ледышкой. Так дело не пойдет. Давай еще раз. Но, пожалуйста, постарайся вложить в поцелуй хоть капельку страсти.

Она смешно хмурится.

— Мне нужны эмоции, — добавляю я. — И подписчикам нужны эмоции.

— Хорошо, я постараюсь, — с легкой язвительностью соглашается она.

Я с удовольствием приникаю к ее губам снова. Ника обхватывает мою шею руками и робко, словно неохотно целует в ответ. Я украдкой скольжу ладонями по ее спине. Мне хочется прижать ее к себе крепко-крепко, но я себя сдерживаю. Еще не время. Можно спугнуть.

— Сойдет? — спрашивает Ника, когда мы отстраняемся друг от друга, чтобы перевести дыхание.

В ее голосе столько надежды, что мне смешно. Хотя виду я не показываю.

— Сейчас гляну, — говорю я серьезным тоном и иду к камере.

Несколько секунд делаю вид, что изучаю запись, а потом хмурюсь:

— Ты мое лицо немного рукой закрыла. Придется сделать еще один дубль.

Щеки Ники розовеют: не то от ярости, не то от предвкушения новых поцелуев. Я делаю вид, что не замечаю ее реакции. Вернувшись на диван по-хозяйски притягиваю ее к себе и впиваюсь в манящие губы с откровенным нахальством. Ника от моего напора, конечно, напрягается, но быстро берет себя в руки и отвечает мне. Да еще как отвечает. Прямо всю душу вкладывает.

На какое-то мгновение я даже теряю самообладание. Моя рука непроизвольно скользит по Никиному бедру, ныряет под платье. И это, конечно, глупо. Недальновидно.

Ника моментально отталкивает меня и пытается залепить пощечину. Впрочем, я довольно ловко перехватываю ее запястье.

Так, теперь главное не ухмыляться. Не ухмыляться! Делаем глубокий вдох…

Ника испепеляет меня взглядом, а потом пытается врезать по моему лицу второй рукой. Я перехватываю и ее.

— Ты офигел? — шипит Ника и чуть дергает руками, проверяя мою хватку.

— Блин, случайно как-то получилось, — бормочу я и пытаюсь сделать виноватый вид. — Клянусь, не хотел. Чего ты сразу дерешься?

Она сердито выдыхает. Потом смотрит мне в глаза так, будто пытается загипнотизировать:

— Давай-ка все-таки без рук, ладно?

Я осторожно отпускаю ее запястья:

— Ладно. Хотя ты могла бы и потерпеть пять секунд мою руку. Классно ведь целовались, артистично. А теперь снова придется переснимать.

— Петров, ты меня сейчас доведешь до греха!

— До какого из семи?

Ника смотрит на меня с каким-то отчаянием:

— Петров, ну хватит! Заткнись и целуйся.

— Ах, какая нетерпеливая! — я с удовольствием снова притягиваю ее к себе.

— Я просто хочу, чтобы все это поскорей закончилось, — говорит Ника не очень уверенно.

— А я не люблю делать все наспех. Спешка к хорошему не приводит.

Ника раздраженно фыркает, а потом сама меня целует. Ее тело в моих руках полностью расслабляется, становится податливым. Она будто тает в моих объятьях.

Хороший знак! — не могу не констатировать я. — Точно даст мне вечером. Главное, не делать больше глупостей.

Когда мы все-таки разъединяем наши губы, я не позволяю Нике отодвинуться. Осторожно трусь носом о ее нос. Она улыбается как будто от щекотки.

Замечательно! Еще немного — и мы приручим эту пугливую девочку.

Я осторожно провожу по Никиным губам пальцами. Она открывает глаза и смотрит на меня с легкой обескураженностью. Никак не может решить: оттолкнуть меня или наслаждаться дальше. Я не даю ей опомниться — снова целую. Целую и глажу ладонью по бедру. Глажу осторожно, по краю платья, который отодвигаю почти незаметно. Да, вот так. Нарушать границы надо постепенно.

Через несколько секунд Ника сама подается ко мне, моя рука ныряет под подол ее платья совершенно безнаказанно, пальцы достают почти до трусиков. Но я к ним не лезу. Мне нельзя наглеть. Я позволяю себе еще только пару секунд поцелуя, а потом решительно отодвигаю Нику от себя. Встаю и иду к камере.