Берзарин

— Останешься в полку. Когда тебя увезли в госпиталь, нам прислали на твое место офицера Широкова — он окончил академию. На переправе через Одер во время шторма погиб. Штабу дивизии доложу о твоем возвращении. Чем мы заняты сейчас? С 22 апреля маршал Жуков потребовал от Берзарина и других командармов, воюющих в правительственных кварталах, организовать непрерывный круглосуточный бой. Берзарин распорядился: в каждой дивизии иметь дневные и ночные штурмовые подразделения с танками и САУ. Нам придется перестраивать боевые порядки, найти возможность усилить состав штурмовых групп.

Офицеры штаба полка и офицеры из батальонов занялись этим, а я стал приводить себя в порядок. Оказался среди писарей, пишущих машинок, планов-схем города. Звучали позывные: «Волга!», «Ока!», «Волга!» — это штаб дивизии, «Ока!» — это штаб 9-го корпуса. Шли переговоры, уточнялись позиции… А на столе передо мной лежал «Фронтовой листок» на немецком языке. На листке — воззвание Геббельса:

«Браво вам, берлинцы! Берлин останется немецким! Уже движутся отовсюду к Берлину корпуса и армии, готовые защищать столицу, нанести решающее поражение большевикам и в последние часы изменить судьбу нашего города…»

248-я и 301-я штурмуют рейхсканцелярию

Продвижение наших подразделений проходило по лабиринтам улиц и подземными ходами. Трудно передать словами ужас нашего положения — вести бои в мегаполисе с многомиллионным населением. Наш противник — войска СС, жандармы, полиция, фольксштурм; они знали город как свои пять пальцев; они знали подземные коммуникации — они дрались на баррикадах, в домах, в подвалах и в тоннелях метро. У немецких офицеров имелись планы катакомб, были люди, когда-то работавшие в системе водоснабжения и канализации. Поэтому они могли легко просачиваться в наши тылы, наносить внезапные удары.

Там, где вчера были наши бойцы, сегодня могли оказаться немцы.

Наша дивизия в числе других частей и соединений продвигалась к центру Берлина. Справа от нас были части 416-й дивизии. На их долю выпало взять на бульваре Унтер-ден-Линден здание советского посольства. Они с этой задачей справились. Событие не рядовое. Наш Наркомат иностранных дел получил подарок, с лета 1941 года им владели нацисты. Во время войны советские интересы в Германии представляла Швеция. Королевская шведская миссия, находившаяся по адресу Рейхштрассе, 1, как могла, защищала здесь наши права, в этом отношении у поверенного в делах господина Гуго Эрифаста совесть была чиста. С миссией общалась актриса Ольга Чехова [70], которая оказывала помощь русским.

Для воинов 416-й дивизии до Бранденбургских ворот уже было рукой подать…

24 апреля части и соединения очистили от огневых точек врага Александерплац, Берлинскую ратушу, бои шли возле дворца кайзера Вильгельма.

В этот день маршал Г. К. Жуков назначил командующего 5-й ударной армией Героя Советского Союза генерал-полковника Николая Эрастовича Берзарина комендантом и начальником гарнизона Берлина. Эту волнующую весть мы все восприняли с воодушевлением, как признание заслуг всей армии в битве за Берлин.

Бои не прекращались ни на минуту. Как могучий форт на пути 248-й стоял старинный отель. С крыши здания фашисты просматривали наши позиции и корректировали огонь.

С отелем расправилась саперная рота старшего лейтенанта Карпинского. Не было такого риска, на который он бы не отважился. На этот раз он взял с собой восемь надежных бойцов; каждый из них взял на эту акцию по четыре противотанковые мины и другое снаряжение. Группа эта пробралась в развалины, примыкавшие к отелю, а затем в подвал. В то время как бойцы стрелковых подразделений автоматными и пулеметными очередями отвлекали на себя внимание обороняющихся эсэсовцев, саперы работали в подвалах. Они заложили в фундамент и стены здания мины, а взрывные устройства соединили бикфордовым шнуром. Саперы выбрались из опасной зоны и произвели взрыв огромной силы, который обрушил здание.

Командование полка за эту операцию представило к наградам всех саперов. А их командира, Карпинского, представили к присвоению звания Героя Советского Союза.