Берзарин

«Все было сделано очень тонко. Интенсивно функционировали железнодорожные станции, на которых якобы проводилась разгрузка войск. Из района реального сосредоточения наших войск по дорогам шли машины, танки, передвигалась пехота. Делалось это преимущественно перед наступлением вечерних сумерек, чтобы создать видимость сосредоточения войск в темное время. А фактически ночью войска возвращались обратно. На месте ложного сосредоточения по-прежнему оставались только один запасной полк, инженерная бригада и два инженерно-строительных батальона. Они усиленно имитировали расположение вновь прибывших соединений: дымили походными кухнями, на просматриваемых участках устанавливались макеты танков из дерна и хвороста. И оттуда же специально выделенные радиостанции будто бы невзначай, в нарушение правил посылали в эфир ничего не значащие сигналы.

В довершение всего ложный район сосредоточения войск был надежно прикрыт зенитной артиллерией и авиацией. При появлении вражеских воздушных разведчиков по ним открывался поистине бешеный огонь с земли, их атаковали наши истребители. Тем самым преследовалась двоякая цель: создать видимость усиленного прикрытия фактически несуществующей крепкой группировки войск и не допустить, чтобы вражеская разведка раскрыла действительное положение в этом районе, а значит, и наш действительный замысел»[37].

…Благодаря этому замыслу познакомились и сблизились генералы В. Д. Цветаев и Н. Э. Берзарин. Для первого — прощание с 5-й ударной, для второго — эта армия становилась новой вехой личного боевого пути. Причем Берзарин знал о нешаблонном стиле работы Цветаева и хотел выслушать его советы. Итак, Цветаев…

Вячеслав Дмитриевич Цветаев попал на военную службу в годы Первой мировой войны. Окончил школу прапорщиков, командовал на фронте ротой, батальоном. А с весны 1918 года бывший поручик царской армии связал свою жизнь с Красной армией. Уже в 1920 году он командовал дивизией и получил орден Красного Знамени.

В 1938 году оказался в Забайкалье. Дивизия его была на хорошем счету. Но, как это часто случается, все перевернуло и испортило ЧП: 1 мая 1938 года в дивизии взорвался склад с боеприпасами. Ранения получили 11 красноармейцев. При таком несчастье можно потерять рассудок, даже пустить себе пулю в лоб. Но Цветаев выдержал. Впереди — суд военного трибунала, но что будет, то и будет. Он уверен, что это не диверсия, а несчастный случай, от которого никто не застрахован. Будучи арестованным, у следователя держался уверенно, доказывал свое: «Такие факты были, есть и будут». В это время неоправданной подозрительности стало меньше и в судебной системе появилось больше профессионализма.

В конце 1938 года Управление по командному и начальствующему составу РККА, возглавляемое Е. А. Щаденко, получило из Военного отдела ЦК ВКП(б) доклад, в котором сообщалось о большом числе нерассмотренных и окончательно не разрешенных персональных дел. В итоге была создана комиссия по рассмотрению жалоб и пересмотру приговоров. Некоторая часть репрессированных по наветам «врагов народа» и «контрреволюционеров» была выпущена из тюрем, восстановлена в рядах Красной армии. Среди этих счастливчиков оказался и комдив Цветаев. 9 сентября 1939 года заместитель наркома внутренних дел В. Н. Меркулов подписал постановление о прекращении следствия по его делу и освобождению из-под стражи.

Цветаев и Берзарин встретились в Москве, в управлении кадров наркомата, куда их вызвали в апреле 1944 года. В гостинице, сидя за шахматной доской, они подолгу беседовали. Вспоминали счастливые дни в Забайкалье, касались и пережитых неприятностей. Но поэт сказал: «Что пройдет — то будет мило»…

Вячеслав Дмитриевич рассказал Берзарину: