Бес

Бросилась обратно в сторону лестницы. Здесь должно быть хоть что-то. Хоть какая-то палка, не знаю, что-нибудь. Добежала обратно до своей клетки и снова к двери, дернула ее на себя. Снова погас свет, и крик девочки зазвенел в ушах. Сейчас, моя хорошая… сейчас. Преодолела один лестничный пролет и увидела за стеклом огнетушитель. Разбила щиток, схватила огнетушитель и топорик, побежала обратно. Несколько раз упала прямо в воду, которая поднялась намного выше колен, а девочке доставала выше пояса.

Ударила огнетушителем по стеклу, но оно не поддалось, пошла всего лишь маленькая трещина. Ударила снова и снова. Где-то сзади раздался треск, и я увидела, как разбухают и дергаются двери, наверное, под напором воды.

Девочка за стеклянной дверью плачет и стучит ладошками.

— Сейчас… я стараюсь, мама что-то придумает — бессвязно, скорее, себе, чем ей, — я придумаю.

Бью и бью по стеклу с дикими криками, рыданиями. Ничего не получается. О Боже, что ж это за ад такой нескончаемый? Ударила снова, хрустнул палец, сломала, и черт с ним. Обессиленно осмотрелась по сторонам, замахала руками перед глазками камер вверху.

— Не уходиии.

— Что ты, я не уйду. Никуда не уйду. — опустилась на колени и начала дергать ручку, — Не уйду.

Выдернула шпильку из своих волос, сунула в замок и сломала ее там. Закричала от отчаянного бессилия. Снова схватилась за огнетушитель и начала бить что есть силы, беспрерывно, с истерическим криком. И глаза расширяются по мере того, как вода поднимается ей до плеч, все выше и выше.

Позади раздался сильный треск, и я поняла, что сейчас здесь все затопит. Ударила еще раз, и трещина вдруг разошлась тонкой паутинкой, а потом стекло разлетелось вдребезги. Я схватила девочку на руки и побежала обратно к лестнице, поднимая ребенка выше, чтоб ее ножки не опускались в воду. Спотыкаясь, не чувствуя от холода своих ног. Толкнула изо всех сил дверь плечом, выскочила на ступеньки и тут же замерла: на меня наставили автоматы охранники, я прижала девочку сильнее к себе, а она обняла меня за шею и спрятала лицо на плече, дрожа всем телом.

— Немедленно поставьте ребенка на пол и поднимите руки.

Я отрицательно покачала головой, глядя на эти одинаковые лица. На них пропали все черты. Они мне казались сплошными белыми масками, жуткими до ломоты в костях. У меня опять хотят забрать мою девочку, когда я нашла ее. Не отдам.

Не знаю, как они меня схватили, я кричала и держала ребенка до последнего, не отдавая им.

— Не трогайте… это моя девочка… моя. Уберите свои лапы.

— Она же чокнутая, давайте, отбирайте ребенка. Не то нам за него головы открутят.

— За нее тоже.

Когда малышку все же выдрали из моих рук, я пошатнулась, обводя их всех затуманенным взглядом и чувствуя, как темнеет перед глазами, как расплываются круги и как больно сжимается сердце.

— Это моя… моя девочка…

И провалилась в черную бездну, или это вода все же накрыла меня с головой.

ГЛАВА 15. БЕС

Василич нервно барабанил упитанными пальцами по отполированной поверхности стола. Бросил на меня быстрый взгляд и потянулся за сигаретами. Стас удивленно вздернул бровь, увидев, как тот достает простенькую "Приму" откуда-то из-под стола. А я подумал, что неплохо было бы "вздернуть" самого Стасяна за то, что это предпочтение Егора Столетова, не так давно утвержденного губернатора края, к сотрудничеству с которым мы шли последние несколько месяцев, прошло мимо внимания моего помощника.

— Никак не могу избавиться, — прокомментировал как-то буднично Василич, делая глубокую затяжку, — привычка. Будете?

Он подвинул к нам стоявший на столе серебряный портсигар с изображением полноватой девки с оголенной грудью. Для гостей припас более качественную дрянь губернатор.

— Не привычка, а предпочтение, — я сел напротив хозяина кабинета, — а за предпочтения извиняться не нужно.

— Ну все же положение и должность обязывают соблюдать некие атрибуты статусности.

— Это если больше нечем "козырнуть".

Столетов улыбнулся, и его ничем не привлекательное, скорее даже, слегка отталкивающее круглое лицо обычного российского чиновника, словно преобразилось. Стало более человеческим что ли, если можно так сказать.

— А вы, значит, знаете, что мне есть чем.

— Губернатору-то?

Усмехнулся и нажал кнопку селектора.

— Маша, принеси нам, — вопросительный взгляд сначала на меня, потом на Стаса и, дождавшись ответов, продолжил, — три чашки кофе.