Бес

Но она не зря пришла на представление. Она знала, что будет, и предвкушала это, как иные молоденькие девушки предвкушают пирожное с кремом или плитку шоколада.

Я рванулся из рук униформиста - хотел подняться к древней, помешать, каким-нибудь образом прервать поток энергии...

Дружный вопль-вздох зрителей заставил меня вспомнить о Зое.

Волчком я развернулся к арене и чуть не заорал вместе со всеми: оттолкнувшись от мачты, Зоя распласталась в воздухе. Долгий мучительный миг казалось, что она так и останется парить над зрительным залом, наслаждаясь свободой и одиночеством. Но вот парабола пошла на убыль, и Зоя устремилась почти вертикально вниз, к бетонной арене.

Никто в этот момент не издал ни звука. Зрители перестали дышать. Оркестр замер на полувздохе, даже барабанщик забыл отбивать свою трагическую дробь...

А потом навстречу девушке упала перекладина. Она начала свой бег неспешно, но приближаясь к низшей точке всё ускорялась, и наконец... Зоя и перекладина встретились! Девушка поймала металлический стержень и зависла, как на турнике.

Зал в едином порыве выдохнул, и тут же всё ожило. Публика взорвалась рукоплесканиями, оркестр разразился фанфарами. Зоя, изящно перекувырнувшись, встала на перекладину, и держась одной рукой, отвешивала комплименты публике.

Лицо её было бледным, как посмертная маска, но губы улыбались.

Оглянувшись на девушку-стригоя, я увидел в её глазах разочарование.

А что же Орфей, или клоун Брамсель? - вспомнил я. - Кажется, о нём все забыли, зрители восхищенно рукоплещют Зое, оркестр, надрываясь, выдувает бравурный марш - словно пытаясь наверстать упущенное...

И когда одетая в белое фигура, с лавровым венком на голове и лирой в руках, начала своё долгое падение в пропасть, никто этого не осознал.

Как мёртвый лебедь, клоун пролетел сквозь корабль, верёвки, канаты, трапеции - несколько раз его тело задевало их и переворачивалось в воздухе.

А потом он рухнул на арену.

Две тысячи глоток издали единое "АХ!.."

Возглас публики, к счастью, заглушил звук лопнувшего арбуза - когда голова Брамселя соприкоснулась с едва прикрытым ковром бетоном.

Этот звук услышал я, услышал униформист с помятым лицом - я видел, как по его телу пробежала судорога, и конечно же, услышала стригойка.

Она тоже вздрогнула, но не от ужаса и отвращения, а скорее, от... удовольствия. Чувства, близкого к сексуальному. Её тонкие ноздри раздулись, когда в воздухе запахло кровью, а губы скривились в победной усмешке.

Публика загомонила, кто-то вскочил с места, несколько дамочек грохнулись в обморок. И тут случилось неожиданное: заиграла музыка.

Она вплелась в испуганные крики людей, заглушила их, заполнила зал... А потом послышалось пение. Из противоположного от моего прохода, на другом краю арены, показалась процессия юношей и девушек, одетых как нимфы и фавны. Сжимая в руках пучки зелёных растений, они спустились на манеж, окружили мёртвого Орфея, и подняв его на руки, унесли.

Кто-то успел набросить пёстрый платок на пятно крови.

Я до хруста сжал челюсти. Шоу должно продолжаться, во что бы то ни стало. Шоу должно продолжаться...

И тут грянули фанфары. Вспыхнули все до единой лампы, заливая арену нестерпимым блеском. Первым к публике выскочил, конечно же, Махендра в костюме Орфея. Жив-здоров, как ни в чём ни бывало! Оп-ля, это была всего лишь тряпичная кукла...

Зрители повскакали с мест. Катарсис! Люди не помнят себя от счастья.

Овации грохотали, как прибой.

За Орфеем на арену выплыли Эвридика, царь Аид с женой Персефоной, остальные... Все они улыбались, кланялись и приседали в изящных комплиментах. Вот это успех! Вот это концовка представления!

А ведь мы поверили, что он мёртв, - читалось на лицах зрителей. - Это было так натурально, так неожиданно! Но вот же он, Орфей, живой и невредимый, кланяется, стоя под ручку с Эвридикой...

Я отвернулся. Где-то там, за кулисами лежит мёртвый человечек с разбитым черепом, с перемолотыми в кашу костями... Но ведь шоу должно продолжаться.

Взглянув на зрителей, я вздрогнул.

Где она?.. Куда пропала стригойка? Только что она стояла рядом с креслом, и я не сомневался, что она не упустит ни капли из того восторга, который изливает публика на артистов.

Но она исчезла.

А ведь стригойка тоже должна была меня вычислить, - мысль была несколько запоздалая. - Такая древняя нежить не могла не почуять своего... Но может, волноваться пока не о чем? Я - в костюме чёрта, она примет меня за артиста труппы, а не за дознавателя.

В том, что незнакомка замешана в смерти клоуна, я почти не сомневался. Зачем бы ещё убитому горем Брамселю лезть на сцену? Наверняка она его загипнотизировала, ввела в транс, отправила умирать, чтобы... сорвать представление? Просто получить свою дозу страха и ужаса?

Нужно её найти. Отыскать во что бы то ни стало - я почти уверен, что она была не одна.

А что если стригои посещают каждое представление? Жируют на эмоциях толпы, и время от времени подстраивают несчастные случаи - так сказать, на десерт...