Бес-фамильяр (СИ)

Но ответом ему была тишина и пустота, в комнате мага было темно, а света, что лился из коридора, было достаточно, чтобы разглядеть комнату: идеальный порядок, насколько можно было судить, постель застелена. Его здесь нет. Не помня себя от волнения, громовник рванул к себе в комнату, схватил молот и, не тратя времени на перемещение, обычным способом используя свои натренированные ноги, раскрутил молот и устремился к радужному мосту. Хеймдаль встретил его хмурым взглядом и вздохом.

— Хеймдаль! — взволнованно обратился, судя по виду, встревоженный наследник, только его ноги коснулись радужного моста. — Ты видишь Локи?

— Нет, — ответил страж радужного моста. — Зачем ты пришёл? Не время для прогулок, ночь на дворе.

— Я должен знать, где он, приглядись, прошу тебя! — упорствовал Тор. — Сердцем чувствую, он в опасности.

— Это же Локи, ему по нраву быть вечно в эпицентре опасности, — пожал плечами Хеймдаль, словно знал все тайны мироздания.

— О чём ты? — смутился громовник. — Что ты знаешь? Говори!

— Мне не велено докладывать тебе до поры, — покачал головой Хеймдаль, с опаской взирая на зажатый в ладони воина молот. В своей ярости Тор мог натворить непоправимых дел, они уже выяснили это, когда громовник собрал своих людей и двинулся на Ётунхейм.

— Не велено? — разозлился воин. — И кто же повелел?

— Приказ всеотца, — спокойно ответил Хеймдаль. — Возвращайся в свои чертоги, как только возникнет необходимость, я тотчас тебе сообщу.

— Ты скажешь сейчас! — взревел наследник. — Немедленно! Куда отец отправил Локи? Говори!

— Они отправились вместе, — всё же ответил страж. В конце концов, Тор всё равно никуда из Асгарда не денется, а радужный мост ему никто не откроет.

Однако стоило только сказать три волшебных слова, громовник сперва изумлённо разинул рот, а затем собрался с мыслями и зло процедил:

— Куда?

— В Нифльхейм.

— Открывай радужный мост! — взревел Тор словно умалишённый. — Немедленно!

— Был отдан приказ о твоём невмешательстве, приказ от всеотца, и я его нарушить не могу.

***

Тишина, окружающая предместье клана Кариеров, оказалось напускной. За мощным каменным укрытием кипела жизнь. Воины-маги в крупных боевых доспехах, вооружённые всевозможным оружием, готовые отразить атаку врагов, настороженно воззрились на поздних гостей… очередных гостей в своём замке.

Ведьма тут же испарилась словно утренний туман. Воины как по стойке смирно подобрались, заметив владыку Одина и его младшего сына. Всеотец вздохнул, окинув взглядом владения магов, и лишь кивнул в знак приветствия. Лишние слова сейчас могли накалить и без того напряженную обстановку. Лофт поднял голову, заметив проблески туманной дымки над ними, затем огляделся, замечая рассаженную мяту. Он отлично помнил это место, обрывок прошлого, когда он ещё считал себя принцем Асгарда. Воины Кариеров отличались своей грузностью и силой, мышцы на их телах бугрились, но если кожа Тора издавала какой-то невероятный приятный отблеск, словно впитала всё солнце Асгарда, то обнаженная плоть воинов Нифльхейма отдавала трупной синюшностью, а иногда и зеленцой.

— Всеотец! — недовольный окрик заставил асов взглянуть в сторону, откуда донёсся голос, Локи чуть отступил, контролируя тех воинов, что сомкнулись за его спиной. Едва ли их можно было в полной мере держать под контролем, но уж точно он сможет задержать нападение на Одина со спины. — Я надеялся, что больше не увижу асов в своих чертогах.

Царь Асгарда воззрился на Тартара, хитро прищурившись. Но мага куда больше заинтересовала фигура Локи, что сразу же не понравилось Одину. Чёрные дыры глазниц, если бы имели полноценные глаза, загорелись бы от возмущения, что переполняло колдуна-полководца.

— Я отправил Регера узнать, что тут происходит, а ты возвращаешь его обратно раненного и отравленного, — бросает всеотец с нарочитой небрежностью, его пальцы сильнее сжимают Гунгнир. — Не желаешь объясниться?

— Ты пришел, чтобы услышать объяснения? — Тартар лишь мимолётно взглянул на старца и снова перевёл взгляд на Локи. Удивительное дело, как пустые чёрные провалы могут метать такие взгляды, словно незримые магические лучи, этот взгляд не видишь, его чувствуешь кожей. — И привёл с собой предателя, прислужника Таноса.

Тартар оскалился, от чего кожа на его черепе натянулась ещё сильнее. На обвинение Один отреагировал спокойно, а вот Лофт удивился, но не тому, что Тартар осведомлен о его предательстве и служении Таносу, а его реакции на сам факт. Казалось бы, какое ему дело? Но дело было.

— Локи больше не служит Таносу, — ответил Один, полагая, что его слов будет вполне достаточно. — Он здесь со мной. И я всё ещё требую ответа.